проклятых реликвий. Мне все равно, насколько вы богаты. От вас попахивает кровью, которая в следующий раз может оказаться моей.
Страх на ее лице уступил место чему-то исступленному и не от мира сего. Она посмотрела на побелевшие пальцы Криспина, сжавшие ее запястье.
— Вы делаете мне больно.
Криспин недовольно хмыкнул, однако руку отпустил, вернее, даже оттолкнул в сторону.
— Все, разговор окончен. Забирайте свои деньги — и скатертью дорожка.
Филиппа часто-часто заморгала, поджала алые губы, и они налились темной краской.
— Так вы отказываетесь помочь?
— А с какой стати? Вы пожаловали ко мне со смехотворной байкой и лишь затем, чтобы скрыть собственную распущенность. Я не желаю попусту терять свое время. Всего хорошего.
— Но я не могу идти к шерифу.
— Это не мое дело. Еще раз, миледи: всего вам хорошего.
Она вздернула подбородок и сгребла монеты со стола. Криспин помог поднять те, что оказались на полу, и ловко поместил беглянок в денежный мешочек Филиппы. Женщина не проронила ни слова, сердито прошла к выходу, резко распахнула дверь и была такова.
Криспин еще несколько мгновений стоял в задумчивости, разглядывая откинутую дверную створку.
— Есть хочу, — наконец решил он.
Он сидел возле очага в «Чертополохе» и рассеянно следил за лестницей, что вела к двери, за которой не так давно состоялось свидание Филиппы Уолкот. Заказанная им густая похлебка была вполне сносной и могла бы показаться даже вкусной, если бы Криспина не одолевали думы, вращавшиеся вокруг загадочной личности ее смуглого возлюбленного. Собрав краюхой ржаного хлеба остатки супа, он рыгнул и, отняв голову от миски, вдруг увидел знакомую физиономию. Этот человек, судя по всему, не отличался наблюдательностью.
Рыжий паренек пробирался в толпе, ежесекундно извиняясь. Чего не видели завсегдатаи кабачка, так это крошечного ножа, которым он проворно срезал кошели с поясов — один за другим. И напрасно, что не видели: зрелище было поистине удивительным, и Криспин помимо своей воли восхитился такой ловкостью, хотя и начинал испытывать раздражение. Мальчишка вьюном проскользнул сквозь ряды сидящих и шмыгнул за дверь.
Криспин нагнал его на улице и цапнул сзади за капюшон.
— Джек Такер.
Воришка извернулся и…
— Хозяин! А вы что здесь делаете?!
— Я работаю. Да и ты тоже, как я смотрю.
— Ч-что? Я? — Джек спрятал руки за спину, словно они могли послужить уликой. — Нет, я бросил свое негодное ремесло, когда вы спасли меня из лап шерифа, помните? И теперь больше жизни хочу услужить вам.
— А я тебе сто раз повторял, что слуги мне не надобны.
— Ну-у, мастер Криспин, такой видный мужчина, как вы, не может обходиться без слуги!
— В таком случае почему ты не сидишь дома?
— Просто вышел прогуляться. Подышать воздухом.
— Далеко же завела тебя прогулка.
Джек ухмыльнулся, и весь его характер словно выплеснулся наружу, на физиономию пройдохи-сорванца: нос пуговкой, рыжие вихры и обильные веснушки, осыпавшие щеки и лоб.
— Тут дышится полегче, чем у нас на Шамблз, — рассудительно ответил он.
— Сдавай улов.
Криспин протянул к нему ладонь. Джек застенчиво подергал себя за подол туники.
— Ох, хозяин, вы меня обижаете. Честное слово. Я ведь обещал…
Криспин сунул руку в шнуровку на груди Джека и извлек из-за пазухи несколько кошелей. Целых три штуки.
— Тогда объясни, откуда вот это взялось.
Джек уставился в землю.
— Сэр, просто такая привычка… она как привяжется… И еще я знаю, что вы поиздержались. Вот и решил чуть-чуть помочь…
Криспин положил руку ему на плечо. Мальчик поначалу испуганно дернулся, но потом присмирел от незлых, спокойных слов.
— Джек, такая помощь мне не нужна. Ты знаешь, как я к этому отношусь. И ведь ты сам придумал быть мне слугой, не я. Если ты и впрямь желаешь оказать мне услугу, то пойди и верни все это законным владельцам. Сейчас.
— Но, хозяин…
— Я сказал «сейчас». Ступай. А я прослежу.
Криспин вернул кошели Джеку, сложил руки на груди и выжидательно вздернул брови. Паренек стушевался под его пристальным взглядом.
— Что, прямо все?!
Криспин сделал строгое лицо.
— Учти: будь осторожен! Если тебя заметят и неправильно истолкуют намерения, то вздернут за милую душу. Второй раз мне спасти тебя не удастся.
Недовольно ворча, Джек вернулся в таверну, сопровождаемый Криспином. Мальчик вновь нырнул в толпу и по очереди вернул кошели владельцам, пояснив, что те, видно, их обронили. Хмуро и подозрительно мужчины выслушивали Джека, скупо благодарили и старательно прятали деньги поглубже в складки платья — за исключением последнего владельца, который достал из мешочка фартинг и вручил его мальчику в награду за такую честность.
Паренек вернулся и гордо показал полученную монетку.
— Вот! За мою честность! Господь и вправду прощает!
— Да. А за Его милосердие ты бросишь эти деньги в кружку для пожертвований на ближайшей воскресной мессе.
— Хозяин! Какой прок от честности, когда ты не можешь оставить у себя то, что ты этой честностью заработал?
Криспин отвернулся, пряча улыбку. Заработок. Ах как трудно зарабатывать себе на жизнь честным трудом. Он почти сочувствовал Джеку. Вот стоит паренек, простой и бесхитростный; паренек, который хотел стать тем, кем в свое время был Криспин для своего бывшего сюзерена, лорда Джона Гонта, герцога Ланкастерского. Криспин тоже следовал за своим повелителем, надеясь на одобрение и похвалу. Да, он прилежно трудился на службе во имя герцогского блага, хотя и не за деньги, потому что некогда у Криспина было состояние и титул барона Шинского. Но после бесчестья, что выпало на долю Криспина восемь лет тому назад, Ланкастер больше не желал его видеть. А ведь когда-то их отношения были близки, как у отца с сыном. Впрочем, даже отец с сыном ведают разлад. О, если б только здесь не шла речь еще и о предательстве…
О государственной измене. Криспин никогда не слышал, чтобы после
Криспин вздохнул. Давняя история. Лучше ее забыть.
Джек не был пажом для лорда Криспина. Его не ждали ни наследуемые земли, ни батальоны, которые он мог бы повести в бой. Криспин ему даже не платил, лишь предоставлял кров над головой да пищу. Сколь убогим был этот «заработок»! Пожалуй, Криспин во многом завидовал благословенному невежеству Джека Такера.
Он хорошо помнил тот день, когда подловил Джека за воровством: тот попытался срезать тощий кошелек Криспина. Случилось это несколько месяцев тому назад, и в ту пору мальчишка походил скорее на дикого зверька, нежели на человека. Одиннадцатилетний — а может, и двенадцатилетний — паренек был покрыт коростой из грязи и вшей. Сирота, уличный попрошайка — воришка-щипач. Джека ждала верная виселица, но Криспин вырвал его из мертвой хватки шерифа Уинкома и был вознагражден неожиданной и неослабевающей преданностью со стороны подростка. Как-то раз он застал Джека у себя в комнатушке, где тот старательно наводил чистоту, и с той поры плут сам себя назначил ординарцем Криспина, переехав к нему жить. Большой приспособленец этот наш Джек…
Криспин отвернулся от испытующего взгляда мальчишки и посмотрел на кабачок, где шумные бражники и прочий люд пили и торопливо набивали животы.
Итак, именно здесь живет любовник Филиппы. Чем больше он думал о нем, тем плотнее становился ком в горле. Что это за человек? Не привечает ли Филиппа убийцу? Криспин мог бы обратиться к шерифу, однако сама эта мысль оставила во рту кислый привкус. Нет, ни забыть об этом, ни оставить все на откуп шерифу нельзя, и уж тем более после убийства заказчика чуть ли не под носом у Криспина.
Подобное отношение плохо сказывается на деловой репутации.
Криспин углубился в зал, разыскивая трактирщика. Джек старался не отставать.
— Хозяин, а куда мы идем?
Криспин предостерегающе поднес палец к кончику носа парнишки.
— Тсс! Не шуми.
Вытянутая, зобатая физиономия делала трактирщика похожим на гончую собаку. Руки его отличались изрядной волосатостью, а ладони — шириной.
— Добрый день, добрый день, мастер. Чем могу служить?
— Я хотел бы узнать, кто поселился в верхней комнате, — сказал Криспин. — Сдается мне, это мой старинный приятель. Он такой темноволосый, смуглый…
Трактирщик бросил взгляд на лестницу и с недоумением повернулся к Криспину:
— Да, но… там ведь никто и не селился…
— Вздор! Не так давно я сам видел, как он туда поднимался.
— Ах, любезный господин, — ответил мужчина усмехаясь. — Над вами кто-то подшутил. Никто не ходил в ту комнату ни вчера, ни позавчера.
— Вот оно что, — добродушно кивнул Криспин. — Меня разыграли. Пожалуй. Надо же, какого дурака я свалял.
— Что вы, что вы. Ничего страшного не случилось. Что-нибудь закажете?
— Нет, спасибо. Я уже напился вина.
Трактирщик ушел, и улыбка Криспина тут же поблекла.
— Вы чего задумали, хозяин? — прошептал Джек.
— Послушай-ка… У меня к тебе поручение. Видишь вон ту комнату?
