жирного больного червяка. Он будет догнивать в своей комнате под присмотром вздорной мамаши. Мало того что за всю жизнь ни одной девчонки не трахнул, так еще и без работы остался! И все благодаря мне. Чем не победа?

А с другой стороны, отныне все изменится. Коварный Кибби, можно сказать, подложил мне свинью! Как я теперь буду за ним наблюдать? Как узнаю о разрушительных последствиях моей мистической мощи? Нет, это немыслимо! Нельзя его потерять! Я и так уже всех потерял. Даже собственного отца не знаю… Не может быть, чтобы он действительно взял и уволился! У него ничего нет, кроме работы! А у меня — кроме него… Боже, только бы он передумал!.. Надо ему помочь, вот что! Хотя бы несколько вечеров провести тихо, без загулов. В Доме кино как раз начинается ретроспектива Феллини. Да и сборник стихов Макдайармида, что я купил в прошлом году, так и лежит недочитанный, а между тем каждый уважающий себя шотландец обязан знать этого патриотического поэта. Я его отложил, когда выяснилось, что Макдайармид — это псевдоним, а на самом деле парня звали Грив Кристофер Марри. Не люблю людей, которые отказываются от своего имени… На худой конец, возьму напрокат несколько новых фильмов. Надо, в конце концов, дать Брайану Кибби передышку!

Лето катилось своим чередом. Эдинбургский фестиваль искусств промелькнул незаметно: кончился, не успев начаться. Обычно Скиннер встречал его с ненавистью — и провожал с легкой грустью. С одной стороны, его раздражали приезжие: стада легкомысленных любителей путались под ногами у профессиональных пьяниц, заполняли бары и ресторанчики, перехватывали такси, столь необходимые серьезному алкашу для эффективного покрытия стратегических питейных точек. С другой стороны, фестиваль служил безотказным предлогом оттянуться, а толпы новых лиц сулили захватывающие романтические приключения.

В это лето, однако, все было по-другому. Скиннер проводил вечера взаперти, перед телевизором. Началось с «Планеты обезьян» — новый римейк побудил его купить и пересмотреть полную подборку прошлых версий; затем последовали первые три выпуска «Клана Сопрано», которые он проглотил залпом, за выходные, чуть не одурев от бессонницы; затем была неудачная попытка окучить полный выпуск сериала «24», окончившаяся тем что он сломался и уснул на шестнадцатом часу. Параллельно он штудировал поэтов-классиков, особое внимание уделяя Байрону и Шелли. Фестиваль давно отгремел, однако Скиннер не спешил выходить из затворничества, справедливо рассудив, что зеленый змий за время передышки отдохнул и собрался с силами и вступать с ним в открытую затяжную схватку было бы неразумно.

Слишком опасно для бедного Кибби.

Не за горами была уже зима с ее неизбежными соблазнами, но Скиннер твердо решил держать оборону и оставаться взаперти. Он начал правильно питаться и даже регулярно принимал настойку морского чертополоха, вычитав, что человеческая печень обладает удивительной способностью к регенерации, а чертополох способствует процессу.

Железная сила воли начала приносить пользу в быту: Скиннер привел в порядок квартиру и собственноручно смастерил платяной шкаф с раздвижными дверями. Однако время шло, а Брайан Кибби на работе не появлялся, и Скиннер начал уже всерьез тяготиться отсутствием своего странного антипода.

Что происходит с маленьким подонком? По идее, он должен быть свеж, как ранний огурчик.

Кибби упорно не проявлялся, несмотря на то, что Скиннер строго держал завязку: категорически не принимал наркотиков и почти не пил, не считая пары жалких банок пива в воскресенье, когда по спортивному каналу «Сетанта» показывали встречу двух эдинбургских клубов.

Наверняка скоро выйдет, живой и здоровый!

Наконец в один ужасный вечер Боб Фой пригласил Скиннера в кабинет и объявил, что вопрос решен — все бумаги оформлены. Брайан Кибби официально уволен по нетрудоспособности.

Нет, не может быть!

Блядский червяк! Да как он смеет так со мной поступать!

Скиннер привык использовать Кибби как мистическое зеркало, как индикатор собственной смертности. Он не верил своим ушам. Однако злорадная ухмылка Фоя была убедительнее слов. Скиннер ничего не ответил, лишь сухо кивнул и вернулся к себе в кабинет. И немедля набрал номер Джойс, чтобы сделать последнюю отчаянную попытку отговорить Кибби от рокового решения.

— Ах, спасибо за поддержку, мистер Скинн… извините, Дэнни. Мы решили окончательно. Даже как- то легче на душе. Назад дороги нет! Брайан и сам почувствовал себя лучше. Перестал работать — и сразу пошел на поправку, представляете?

Нет.

НЕТ.

Весь отдел пребывал в недоумении: Дэнни Скиннер, который только и делал, что всячески травил и шпынял Брайана Кибби, переживал его уход сильнее всех.

— Скиннер не так прост, как кажется,— объясняла Шеннон Макдауэл своей подружке Лиз Фрэнклин, недавно поступившей на работу.— С виду пустой шутник, а душа добрая, отзывчивая…

Как ни парадоксально, Дэнни Скиннер действительно переживал. Вселенная вокруг него рушилась, и обломки погружались в пучину горького отчаяния, увлекая его следом. Брайан Кибби ускользнул.

Мне необходимо его видеть!

Надо что-нибудь придумать…

А пока… я эту мразь проучу. Я ему покажу, как со мной шутки шутить! Он у меня поплачет кровавыми слезами.

После работы Скиннер направился прямиком к торговцу наркотиками Дэвиду Криду и приобрел два грамма кокаина. Дружище Крид в знак особого расположения покрутил в воздухе мешочком с марихуаной, и они на посошок раскурили трубочку. Скиннер был надежным клиентом; Крид присовокупил к сделке кое- каких гостинцев на халяву — и понеслось: Скиннер остаток дня промотался по барам, а затем встретил знакомых и отправился с ними в ночной клуб. Затем была закрытая вечеринка в Брунтсфильде — он еще никогда не видел, чтобы в одной маленькой комнате было столько спиртного.

Такие совпадения явно неспроста. Ну что ж, я заслужил.

Скиннер поднес к губам бутыль абсента и начал хлебать, как будто это была вода, под восхищенные возгласы окружающих.

Энн. Само имя говорило о надежности, о преданности. Женщине с таким именем можно доверять, она никогда не подведет. Да, Энн по-прежнему оставалась лучшей кандидатурой. А Маффи слишком опасна.

Брайан Кибби целыми днями просиживал в своей комнате, словно приклеившись к компьютеру. Либо игры, либо интернет. Приступы прекратились, но организм был еще слаб, истощен болезнью, и Брайан пребывал в постоянной депрессии — валялся на кровати, обложившись подушками, в обнимку с ай-буком. Видеть никого не хотелось. Жирного Джеральда, однако, не обескураживал тот факт, что его не звали в гости: он бесперебойно названивал по мобильному телефону, с садистской тщательностью освещая перипетии романтических похождений Люси. В конце концов Кибби перестал отвечать на его звонки. Джеральда и это не остановило — он начал слать эсэмэски, игнорировать которые у Кибби не хватало силы воли. С горящими глазами он пробегал ехидные скупые репортажи. Последний уязвил его больнее прочих:

Эвиморский поход это улет люси уже не с агнусом он получил чего хотел передал ее кену. Старый конь борозды не испортит! девка вошла во вкус дает всем подряд сам с ней сосался на танцах дальше не зашло — боюсь заразу подцепить! Мы с Кеном дописали путеводитель по Грампианским горам пришлю тебе экземпляр.

Ерзая на подушках, Кибби злобно удалил сообщение.

Путеводитель… это же моя идея! Мы с Кеном собирались его написать… А Люси… мелкая грязная шлюха! Кен ей в отцы годится!

Кибби схватил ноутбук и принялся лихорадочно рыскать по порносайтам. Наконец ему попалась