наткнулся взглядом на Шан-Гирея, который, похоже, чего-то выжидал.

– Я собирался приехать один, – помолчав, сказал Алекс. – Но мне не удалось.

– Еще бы! – фыркнула Покровская. – Ну, гости дорогие, проходите!.. Чего вы в коридоре толпитесь?.. – Она неожиданно взяла Шан-Гирея за руку и потащила за собой. – Пойдем, я тебе покажу, какой у него комп! Это не комп, а просто праздник какой-то!..

– Наша Маня, – объяснила Митрофанова вслед писательнице, утащившей нового зама в комнату, – фанат современных технологий. Компьютеры ее страсть. Она их обожает.

– Компьютеры обожает? – не понял Береговой, всю жизнь работавший именно с ними. – Покровская обожает компьютеры?!

– Ну, не только компьютеры. Еще бриллианты, собак, туфли на шпильках и…

– Она любила пирог с яблоками, статных мужчин и имя Роланд! – во все горло объявила из комнаты Покровская. – Можно мне мандарин?.. От вас не убудет, тут целая сетка!

– Маня, не шуми, – негромко попросил Шан-Гирей.

– А что такое? Где-то здесь спит младенец? Владимир, у вас есть поблизости спящий младенец? И можно мне мандарин?..

– Тебе почистить? – спросил зам.

– Я сама почищу.

Когда совершенно сбитый с толку Береговой суетливо протрусил в свою собственную комнату, показавшуюся ему с непривычки заполненной людьми, он увидел, что они оба – и писательница, и новый зам – таращатся на его монитор. Зам отщипывает дольки мандарина и подает ей по одной, а она смешно жует, и на всю комнату пахнет Новым годом.

– А что это у вас там? Признательные показания? – как ни в чем не бывало спросила Покровская, кивнув на монитор, и взяла следующую дольку.

Береговой подскочил и свернул окно, в котором болтался текст, над которым он бился так долго.

– Собственно, об этом я и хотел поговорить, – начал Шан-Гирей и подал писательнице еще одну дольку – она заглядывала ему в руку, как щенок, который ждет угощения. – Я знаю, что вечером в тот день, когда Екатерина Петровна вас уволила, вы приезжали к ее дому. Зачем?..

Береговой с размаху сел на стул.

– Отпираться бесполезно, – прожевав, сказала Покровская. – Алекс вас раскусил.

– Мне не понадобилось никого раскусывать, Маня! – Шан-Гирей казался недовольным.

– Угомонись, – попросила ее и Митрофанова.

– Ни за что!

– Я вас видел, – продолжал Шан-Гирей. – У подъезда. Вы сидели в машине и разговаривали по телефону. Впрочем, – тут же поправился он, – это не совсем верно. Вы держали телефон в руке, вот так будет точнее. Я вижу не очень хорошо и вас узнал не сразу. Потом Маня рассказала, что какой-то полоумный водитель загнал ее в сугроб, у нее туфли были совершенно мокрые, и я вспомнил, что видел вашу машину.

– Ну, был я там, – с вызовом сказал Береговой. – И что?!

– Зачем вы приезжали?..

– Я… ни за чем.

– Чтобы убить меня? – спросила Митрофанова скучным голосом. – Это же вы меня душили, да?..

Береговой понял, что дело его плохо.

Они все-таки решили назначить козлом отпущения именно его!.. Оправдываться, переубеждать, объяснять – бесполезно. Все уже решено. В каких-то своих, непонятных целях они затеяли эту аферу, а он даже смысла ее не понимает!.. Где уж… оправдаться!

– Он вас не душил, – вдруг сказал Шан-Гирей. – Не выдумывайте, Екатерина Петровна. Вы же, насколько я знаю, не видели человека, который на вас напал.

– Не видела. Но никому, кроме него, – и она подбородком показала на Берегового, – это не пришло бы в голову! А он орал на все издательство, что я… я… стерва и сука и он со мной поквитается!..

– Я не орал! То есть орал, но не душил, черт побери! Я правда хотел вам… в морду дать, и я был возле вашего дома, чтоб он провалился, но даже из машины не выходил!..

– Вы хотели отомстить мне за то, что я вас уволила, а уволила я вас за дело! И вы прекрасно это знаете!

– Если бы за дело, вас никогда не заставили бы взять меня обратно, да еще с извинениями! А вас заставили!

– Это все фантазии Анны Иосифовны, а я бы ни за что на свете!..

– Объявляется перерыв.

Они оба, и Береговой, и Митрофанова, уставились на Алекса, как два разъяренных кота, которых схватили за шкирки и растащили в самый ответственный момент, когда злобное, угрожающее шипение уже вот-вот должно перерасти в хорошую, честную драку!

– Собственно, то, что вы были возле дома Екатерины Петровны, можно считать установленным фактом, – как ни в чем не бывало продолжал Алекс. – То, что вы ее не душили, тоже совершенно очевидно.

– А кто тогда меня душил?! – возмутилась Митрофанова.

– Я пока не знаю. Догадываюсь, конечно, но еще не уверен до конца. И это не господин Береговой. Вряд ли после нападения на вас он стал бы кататься возле вашего дома на машине! Это не просто глупость, а какая-то совершенно… чудовищная глупость! А он катался и даже загнал Маню в снег. Но и после этого не уехал, а зачем-то остался возле подъезда, где его увидел я. После попытки убийства преступник, как правило, скрывается, а не старается лезть всем на глаза вблизи места происшествия. Кроме того, он непрерывно вам звонил, Екатерина Петровна. Я насчитал в вашем телефоне одиннадцать вызовов именно от господина Берегового. Они были сделаны в течение часа.

– В каком еще телефоне?!

– В мобильном. Конечно, я первым делом посмотрел ваш телефон!

– Мой телефон?!

– Кать, ну ты чего? – встряла Маня. – Совсем не врубаешься?.. Он приехал, помнишь, когда мы с Сашкой возле тебя метались, навел тебе какой-то бурды с медом и виски, в прихожей по полу ползал и в сумке твоей копался! Ты, конечно, этого ничего не видела, тебе плохо было, но я-то все отражала!

– Не все, – Алекс вдруг улыбнулся. – Ты тоже была не в себе. Кстати, сумка – это очень странно. И я пока не знаю, куда ее следует отнести, к первой части или ко второй. То есть к фарсу или к драме.

– Ну, понес! – фыркнула Маня. – Вы не обращайте на него внимания, он любит говорить загадками. Он вообще одна сплошная загадка.

И она тоже ему улыбнулась.

– Может, нам выйти? – осведомилась Митрофанова злобно. – И вы на свободе поцелуетесь?..

– Мы поцелуемся, конечно, – согласился Алекс. – Но не сейчас. Пока можно не выходить. Вряд ли человек, собиравшийся убить, наследил бы везде, даже в телефоне!.. Неудобно душить и звонить одновременно. А получается именно так! Даже в детективах подобной чепухи не пишут.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила авторша детективных романов.

– Всегда пожалуйста.

И все замолчали. Береговой шумно, как лошадь, вздохнул.

Он злился – потому что ничего не понимал, и их игривый тон раздражал его, и самоуверенность казалась оскорбительной, и жеманная многозначительность бесила!..

При этом они явились к нему домой – без приглашения! – и чувствуют себя совершенно вольготно, а ему до такой степени неловко, что вся кожа чешется, как от аллергии!

Слава богу, вроде сошлись на том, что он не душил эту самую Митрофанову!.. И за это спасибо!

– Есть очень хочется. Можно мне еще мандаринчик?

– Тебе почистить?

– Я сама почищу.

И они оба, Покровская и Шан-Гирей, опять уставились друг на друга так, что Береговому стало совсем неловко и даже завидно немного.