– Ну конечно.
– И молчал?!
Алекс сбоку посмотрел на нее.
– Маня, ты задаешь идиотские вопросы.
– Ничего и не идиотские! Мне-то уж мог бы сказать!
– Я знаю тебя всего несколько дней. Мы познакомились в Пулкове. Я, если помнишь, нес твою сумку, а ты все хотела ее отнять.
– Я не хотела отнять! Мне просто было неловко. И познакомились мы гораздо раньше, у Митрофановой.
Он вдруг взял ее руку, лежавшую на руле, и поцеловал. Узкая кисть, длинные пальцы. Изумительная рука, и теперь он может целовать ее сколько угодно. Когда захочется. Просто так.
Вот как сейчас.
– У них всегда были странные отношения, – продолжал он, рассматривая ее руку. – Насколько я помню, Анна Иосифовна бросила его отца и ушла к другому человеку, и Павел долго не мог ей этого простить. Они нашли общий язык только во взрослой жизни. И тем не менее он не сказал ей ничего обо мне. Хотя она, мне кажется, меня узнала. Она намекала, что в Интернете можно найти кого угодно! Но я просил Павла не говорить, и он не сказал. Меня замучил вопрос «кто вы?», понимаешь? И я на самом деле не представляю, как на него отвечать.
– Я знаю, – перебила Маня. – Ты писатель номер один в Европе. А может, и в мире.
– Я неудачник и слабак.
– Ты опять хвастаешься?..
Он усмехнулся. Теперь, когда его не терзали змеи, ему было легко и весело.
– Маня, не отвлекай меня.
– А Литовченко знал, что ты не крал никаких романов?
Алекс пожал плечами:
– Я не спрашивал, а он не говорил. Он предложил мне работу. Работу, Маня! Ты не знаешь, какое это огромное слово – работа. Я согласился бы, если б даже он предложил мне место корректора, правда! Лишь бы работать, и именно… со словами.
– Со словами, – повторила Маня Поливанова, она же писательница Покровская. – Ты должен писать, вот тебе и будет работа со словами!.. Писать, а не играть в детектива. Кстати, какой из тебя детектив? Ты слепой, рассеянный, ничего не помнишь. Когда из Питера улетали, паспорт полчаса искали!..
– Тем не менее «Запах вечности» – детектив.
– Да ладно! Это глубокое философское произведение! Если твоя «Вечность» детектив, тогда «Преступление и наказание» тоже детектив.
Он вдруг расчувствовался почти до слез. Его сто лет никто не хвалил – именно за работу. Он позабыл, как это бывает, когда тебе говорят, что ты талантлив и написанное тобой интересно и важно, и даже… как она сказала?.. имеет отношение к философии!..
Кроме того, его никто и никогда не сравнивал с Достоевским.
Еще не хватало!..
Он решительно не знал, что следует делать, когда женщина вдруг говорит, что ты гений. Благодарить? Кланяться? Отводить глаза?
Он отвел глаза и сказал:
– Зато я замечаю то, чего никто не замечает, Маня.
– Это точно!
– И я очень быстро понял, что история с угрозами не имеет никакого отношения к убийству. О том, что у директрисы есть компьютер и почта, знал Береговой. Но он сам вряд ли стал бы писать гадости – на него это совсем не похоже, и, кроме того, письма начали приходить задолго до того, как его уволили и у него появился реальный повод… угрожать. Зато был еще один человек, которого уволили довольно давно и исключительно по личным причинам.
– Какой человек?
– Ты удивительно тупой детективный автор! Веселовский, конечно. Неудавшаяся лобовь твоей подруги. И не только твоей подруги!.. Сейчас направо. Во-он к тому стеклянному зданию, видишь? На стоянку нас не пустят, так что ты меня высади и уезжай, хорошо?
– Кукиш с маслом! – мрачно заявила Маня Поливанова. – Я с тобой. И вот только не нужно сейчас диспут устраивать! Я с тобой, и точка!
…И точка. Вот уж точка так точка!..
– Откуда ты взялась? – с удивлением спросил он, рассматривая ее.
– Из Пулкова, сам сказал! И не заговаривай мне зубы! Мы идем вместе. Кстати, куда? Хотя на самом деле мне все равно куда. Лишь бы с тобой.
– Да? – спросил Алекс, у которого сегодня, по всей видимости, был день открытий. – Правда? Лишь бы со мной?
Митрофанова едва дождалась, когда приедет Стрешнев.
Ждала она в прямом смысле слова у окна – так и простояла с утра, боясь пропустить его машину. Она не могла заставить себя позвонить, хотя это было бы проще всего.
За окном падал снег неторопливыми, мягкими, совсем не московскими хлопьями, засыпал уютный издательский дворик и наряженную елочку. Вокруг елочки похаживал веселый толстый дворник Фазиль в фартуке, а за ним бегала большая черная собака. Дворник широкими, размашистыми гребками, как хороший пловец, отмахивал в сторону снег, а собака припадала на передние лапы, заскакивала в пушистый, легкий сугроб, зарывалась носом, валялась, в общем, проделывала всякие чудеса, а Фазиль хохотал и кидал в нее рукавицей.
– Ну, где же ты, – цедила Митрофанова, – приезжай скорее, ну!
Но Стрешнев все никак не ехал. Она уж и курила, открыв нараспашку окно, – завидев ее, Фазиль сдернул ушанку и поклонился, и Митрофанова из окна поклонилась тоже. Закрыв раму, она барабанила пальцами по стеклу, присаживалась на подоконник, трогала листья какого-то диковинного растения, подаренного ей директрисой на прошлый день рождения издательства. Катя, не слишком любившая цветы, какое-то время надеялась, что растение благополучно загнется, но оно процветало – удивительно даже!..
А Стрешнев все не ехал!..
Завидев наконец его машину, заползавшую во двор, она сорвалась с места, каблук подвернулся, и она чуть не упала. Хорошо, что каблуки «средние» – она никогда не позволяла себе высоких, тем более шпилек, без которых жить не могла Маня Поливанова!..
Она собиралась перехватить Стрешнева внизу, уволочь его в укромное место и выложить все, что она узнала, – сенсационная, неправдоподобная, дикая история!..
Алекс Лорер работает теперь в их издательстве, значит, бабка затеяла что-то такое, о чем они даже не могли догадываться!.. И это требует обсуждения и принятия решительных мер – она совсем не знала, каких именно, и ей необходимо было посоветоваться. От Мани мало толку. Во-первых, она не слишком разбирается во внутренних делах издательства, а во-вторых…
Во-вторых, у нее с этим самым загадочным и невероятным Алексом Лорером совершенно неожиданно и некстати случился роман.
Митрофанова и в этом видела для себя угрозу и происки неведомых врагов!
Как это возможно – роман с Лорером?! Это даже не человек, это какой-то мифический персонаж, слишком неоднозначный и сложный! Впрочем, фотографию Лорера она раскопала очень быстро, и на фотографии совершенно точно был новый заместитель, только волосы еще длиннее, чем сейчас, – Голливуд, одним словом, или, наоборот, что ли, французский кинематограф! Да и копать особенно не пришлось! Про «Запах вечности» не написали в свое время только самые ленивые репортеры, а журнал «День сегодняшний» целое расследование провел и даже фотоотчетом его снабдил! Катя внимательно изучила и снимки, и расследование.
«День сегодняшний» упивался сенсацией – русский выскочка присвоил иностранный роман, шутка ли! – но в комментариях был осторожен. В том смысле, что шут его знает на самом деле, кто и что там присвоил,
