– Главного хватит, – пробормотал врач, – и в милицию, наверное, надо звонить, а то они завтра придут, с нас спросят, а мы понятия не имеем, куда больная Суркова подевалась.

– Я все улажу. Соберите ее, пожалуйста. И скажите, что нужно делать – уколы, таблетки?

– На сегодня уже все сделали. А завтра…

– Завтра пришлете врача и сестру. Я договорюсь с вашим главным. Оставите мне номер телефона, по которому звонить, если ей вдруг станет плохо.

– Как хотите, – сказал врач, пристально изучая Потапова, – вам виднее.

– Да, – согласился он, – мне виднее.

Он поговорил с главврачом и позвонил помощнику, чтобы тот нашел капитана Никоненко с Петровки. В пиджаке было жарко – в больнице топили от души. Потапов повесил пиджак на спинку стула, сел на продавленное сиденьице и потер лицо.

– Мы здесь надолго, Дмитрий Юрьевич? – спросил охранник. Голос у него был столь нарочито безучастный, что Потапов моментально представил себе объем и содержание слухов, которыми завтра будут полны курилки и кабинеты в его министерстве.

– Нет. Сейчас уедем.

Черт побери, как это вышло, что он влез во все это дело?!

У самого уха в нагрудном пиджачном кармане зазвонил телефон, и Потапов сильно вздрогнул.

– Мить, ты где? – спросила Зоя из трубки. – Звоню на работу, говорят, что ты уехал. Или ты прячешься?

– Я не прячусь. Я в Склифе. – Потапов был трус, поэтому на вопросы вроде этого всегда отвечал по возможности честно, чтобы потом не угодить в ловушку.

– Опять в Склифе? – Зоя была недовольна. Потаповская честность ее нисколько не вдохновила. – Сколько это будет продолжаться, а? До тех пор, пока эта твоя одноклассница на пенсию не пойдет? Нашел себе занятие – в Склиф таскаться!

Потапов молчал. Оправдываться ему было не в чем, кроме того, Зоя была слишком умна, чтобы долго продолжать в том же духе. Она и вправду закруглилась очень быстро.

– Митюнь, поедем вечером в гости? Ильины приглашают. Поедем?

– Что-то больно скоропостижно, – пробормотал Потапов, прислушиваясь к шуму за белой дверью. Волоком они, что ли, Маню волокут? – Я не готов.

– Мить, ну к чему ты не готов? Они раньше не могли пригласить, они только вчера с гастролей вернулись. – Ильины были знаменитой киношно-театральной парой, в этом сезоне очень модной. Он играл в боевиках и сериалах, она в сложных концептуальных спектаклях и время от времени в каких-то судьбоносных фильмах, которые, ясное дело, никто не смотрел, зато про них много писали. – Поедем, мы сто лет нигде не были!

Позавчера они ужинали с принцем и принцессой Нидерландов, которые сопровождали королеву и крон- принца во время официального визита в Россию. И принц, и принцесса были очень милы, показывали фотографии своего малютки и приглашали Потапова на следующий год в Монако, смотреть с их яхты очередной этап «Формулы-1». Дмитрию они страшно понравились, может быть, еще и потому, что ему все время казалось, что они только что свалились с Луны. Оба были загорелые, белозубые, улыбчивые, глянцевые, благополучные не просто до мозга костей, а до кончиков волос и шнурков на ботинках. Они гордились своим малюткой, своей страной, своей семьей, своей лошадью Клотильдой, голландскими тюльпанами, картинными галереями, каналами, гаагской городской ратушей и всем на свете.

– Я не могу сегодня, Зоя, – сказал он. – Иди одна или перенеси их на следующую неделю.

– Скучно с тобой, Потапов, – печально констатировала она и повесила трубку.

Маню привезли на больничной каталке. Она была до подбородка закрыта тощим одеяльцем, молчала и только испуганно таращила шоколадные глазищи.

– Может, лучше ее на «Скорой» отправить? – спросил врач. – Как вы ее в машину положите?

Потапов понятия не имел, как именно он засунет Маню в машину, но от «Скорой» отказался.

Все вокруг любопытствовали. Любопытствовали от души, искренне и неистово.

Лучше бы он поехал к Ильиным. По крайней мере никого из них не пришлось бы везти до его машины на больничной каталке.

Все обошлось. Втроем с врачом и охранником они кое-как усадили Маню в «Мерседес», и первое действие закончилось.

Второе началось в ее квартире, когда, сгрузив Маню на диван, Потапов отправил охранника в магазин за едой и получил таким образом в свое распоряжение час.

– Мань, – начал он, подтаскивая к ее дивану стул, – я тебя забрал, потому что твоя Алина сегодня ночным рейсом должна лететь в Нью-Йорк и быть с тобой в больнице некому. Она мне рассказала, что ночью на тебя кто-то напал и что милиция по этому поводу очень взволновалась.

– А Федор где? – тут же спросила она.

– Федор у Алининых родителей. Она мне сказала, что они его знают и любят.

– Господи, зачем она его родителям-то навязала! – воскликнула Маруся и попыталась сесть, чтобы немедленно бежать за Федором. – У Людмилы Николавны сердце, а Аркадий Петрович все время на работе! Его же в школу надо возить, и обедом кормить, и уроки проверять…

– Мань, – перебил Потапов, – успокойся. Ты все равно сейчас сама не можешь ни в школу водить, ни уроки проверять. Алина через четыре дня прилетит, и Федор твой вернется. Пока ее нет, с тобой буду я.