Согласно ритуалу, удовлетворением оскорбления считалось наказание. Когда Рит предлагался оскорбителем и принимался оскорбленным, второй имел право выбора оружия, перед которым предстанет без защиты первый. Оскорбленный мог выбрать все, что угодно: от ножа и кастета да стрелкового оружия. При условии, что нанесенные раны не будут смертельны.
— Тогда я предлагаю Рит, — сказал Рейдж.
— Это должен быть каждый из нас.
По комнате пронесся коллективный стон. Кто-то пробормотал: «
— Тогда я предлагаю им.
— Да будет все согласно твоему желанию, брат.
— Но, — голос Рейджа стал тверже, — я предлагаю это, при условии, что, когда ритуал будет соблюден, Мэри может остаться здесь столько, сколько будет нужно.
— Таково было мое соглашение с Девой-Летописецей. И ты должен знать, что она передумала только после того, как я сказал ей, что ты хочешь сделать женщину своей шеллан. Я думаю, ее Святейшество была потрясена тем, что ты рассмотрел подобное соглашение. — Роф посмотрел через плечо. — Тормент выберет оружие, которое мы будем использовать.
— Три-хлыст, — сказал Тор низким голосом.
Снова послышалось бормотание.
— Да будет так, — сказа Роф.
— Но что со зверем? — Спросил Рейдж. — Он может появляться, когда мне очень больно.
— Там будет Дева-Летописеца. Она сказала, что знает способ придержать его.
Ну конечно. Об этом она в первую очередь позаботилась.
— Мы сделаем это сегодня, так? — Рейдж оглядел комнату. — Я думаю, нет причин ждать.
— Мы отправляемся в Гробницу сейчас же.
— Хорошо. Давайте покончим с этим.
Зейдист первым вышел из комнаты, когда группа, поднявшись на ноги, обговорила дальнейший план действий. Тору нужна была накидка. Ни у кого не было запасного? Фьюри объявил, что принесет оружие. Ви предложил Эскелейд на обратную дорогу.
О том, что будет после, думать было приятней. Но им наверняка понадобиться какое-то средство передвижения, чтобы доставить его домой после того, как Рит завершится.
— Братья? — Обратился к ним он.
Они застыли на месте и замолчали. Он посмотрел в лицо каждому и увидел лишь мрачные суровые мины. Они ненавидели то, что должно было произойти, и он это прекрасно понимал. Мысль о том, чтобы причинить боль кому-то из них была невыносима. Находиться на другой стороне наказания было куда легче.
— У меня есть одна просьба, братья. Не привозите меня сюда после, ладно? Когда все будет конечно, отнесите меня куда-нибудь в другое место. Я не хочу, чтобы Мэри видела меня таким.
Заговорил Вишес:
— Ты можешь остаться в Яме. Мы с Бутчем позаботимся о тебе.
Рейдж улыбнулся:
— Второй раз меньше, чем за неделю. С таким опытом вас двоих можно нанять в качестве нянек.
Ви похлопал его по плечу и вышел. Сделав то же самое, Тор последовал за ним. Фьюри обнял его, проходя мимо.
Роф задержался.
Король продолжал молчать, и Рейдж сжал его плечо:
— Я знаю, мой повелитель. Я чувствовал бы то же, если бы был на твоем месте. Но я сильный. Я справлюсь с этим.
Руки Рофа скользнули в капюшон и обняли лицо Рейджа, наклонив его вниз. Король поцеловал его в лоб, чуть продлив время прикосновения — показав уважение правителя к воину, снова заверив в связи, существующей между ними.
— Я рад, что ты остаешься с нами, — мягко сказал Роф. — Потерять тебя было бы невыносимо.
Через пятнадцать минут они снова собрались вместе внизу во дворе около Эскелейда. Все братья были облачены в черные накидки, все также были без обуви. С поднятыми капюшонами было сложно сказать, кто есть кто. За исключением Фьюри. Такое одеяние открывало на всеобщее обозрение его костыль. И на его плече весела большая спортивная сумка. Рейдж ни секунды не сомневался, что там, помимо оружия, находятся бинты и другой перевязочный материал.
В машине повисло молчание, когда Ви проехал за домом и повел машину по широкой горной дорожке между соснами и тсугами.[91] Дорога была единственным клочком земли, непокрытым вечнозелеными деревьями.
Через какое-то время Рейдж понял, что не вынесет больше ни минуты этой гнетущей тишины.
— О, ради Бога, братья. Вы не убивать меня везете. Можем мы хоть немного взбодриться?
Никто даже не взглянул на него.
— Ви, вруби Луду[92] или Фифти, [93] хорошо? Скучно в такой тишине.
Смех Фьюри послышался из-под накидки справа:
— Только ты можешь пытаться превратить это в вечеринку.
— Ну, вы ведь хотели надрать мне задницу, за все то дерьмо, что вышло из меня, да? Это ваш счастливый день. — Он ударил Фьюри по коленке. — Подумай, брат. Я сто лет выводил тебя из себя по поводу твоего «никаких женщин». А Роф. Помнишь, как я изводил тебя пару месяцев назад, пока ты окончательно не вышел из себя? Ви, помнишь, пару дней назад ты угрожал мне своей особенной рукой? Когда я сказал, что думаю о твоей ужасной эспаньолке.
Ви усмехнулся.
— Мне же нужно было сделать хоть что-то, чтобы тебя заткнуть. Каждый раз, как я натыкаюсь на тебя с тех пор, как отрастил ее, ты спрашиваешь меня, не целовался ли я взасос с выхлопной трубой.
— Я до сих пор уверен, что ты проделал это именно с моей тачкой.
И снежный ком покатился. Истории Рейджа посыпались одна за другой, пока все не начали кричать так громко, что никто никого не слышал.
Когда братья выпустили пар, Рейдж откинулся на сиденье и уставился в мелькавшую за окнами ночь. Он чертовски надеялся, что Дева-Летописеца знала, что делает, потому что, если, не дай Бог, чудовище вырвется на волю в Гробнице, его братья окажутся в глубочайшем дерьме. И, возможно, им даже придется убить его, в конце концов.
Он нахмурился и огляделся по сторонам. Роф сидел позади него. Он знал это наверняка, потому что на среднем пальце короля сверкал бриллиантовый перстень.
Рейдж прогнулся назад и прошептал:
— Мой повелитель, я прошу об услуге.
Роф подался вперед, его голос был глубоким и ровным:
— Что тебе нужно?
— Если я не… переживу сегодняшнюю ночь по каким-то причинам, я прошу тебя позаботиться о Мэри.
Капюшон кивнул. Король заговорил на Древнем Языке:
— Если таково твое желание, я клянусь исполнить его. Я буду принимать ее как кровную сестру и заботиться о ней как о любой женщине, живущей в моем доме.
Рейдж выдохнул.
— Это хорошо. Это… хорошо.
В скором времени Ви припарковал Эскелейд на небольшом ровном участке земли. Они выбрались из машины и остановились, прислушиваясь, принюхиваясь.
Все вокруг подтверждало, что стоял прекрасный, безмятежный вечер. Легкий ветерок,
