прорывавшийся между ветками и стволами деревьев, нес с собой приятный запах земли и сосен. Наверху полная луна сияла сквозь небольшие облачка.
Когда Роф подал сигнал, они прошли сотню ярдов по направлению к пещере, спрятанной в теле горы. Это место выглядело совершенно обычным, даже если кто-нибудь зашел бы внутрь. Нужно было точно знать, что и где искать. В дальнем конце пещеры на стене находился небольшой стык. Нажатие на него приводило в движение каменную плиту.
Когда они прошли через потайной вход, камень встал на место с тихим шелестом. Факелы, установленные на стенах, мерцали золотом, когда их пламя слегка колыхалось, шипя на воздухе.
Дорога внутрь горы представляла собой пологий спуск. Под босыми ногами простирался холодный каменный пол. Дойдя до места назначения, они разоблачились. Пара больших чугунных дверей открылась перед ними. Открывшийся холл был примерно пятьдесят футов в длину и двадцать — в высоту, на стенах были установлены выступы.
На этих полках стояли тысячи керамических сосудов разных размеров и форм. Свет от факелов отражался в них всполохами огня. В каждом из них хранилось сердце лессера, изъятое Омегой во время церемонии посвящения. На протяжении всего существования Общества, чаши оставались единственным владением убийц, и братья старались забирать их после убийства.
В конце холла находилась еще одна пара дверей. Они были открыты.
Святая из святых Братства была обустроена и облицована черным мрамором в начале XVIII века, когда первые европейские эмигранты прибыли из-за океана. Комната была просторной, с потолка, словно кинжалы, свисали острые сталактиты. Массивные свечи, шириной с человеческую руку, диной — с ногу, были установлены на черных железных подставках. Их свет был почти также ярок, как от факелов.
В глубине находилась приподнятая платформа, забраться на которую можно было по нескольким небольшим ступеням. На ней был расположен алтарь, представляющий собой известняковую плиту, привезенную из Старого Света. Этот огромный вес удерживали в горизонтальном положении две каменные подпорки.
За алтарем, на плоской стене были вырезаны имена всех братьев, которые когда-либо состояли в Братстве, вплоть до самого первого, чей череп располагался на самой известняковой плите. Надписи находились на панелях, которые покрывали каждый дюйм каменной поверхности, оставляя нетронутой лишь полоску в самой середине. Гладкий участок был примерно шести футов в ширину и располагался горизонтально на мраморной основе. В середине, на высоте примерно пяти футов от пола, в стену были вбиты два крюка, расположенные таким образом, что человек мог держаться за них, чтобы стоять неподвижно.
В воздухе мелькнул знакомый аромат: влажной земли и свечного воска.
— Приветствую вас, Братство.
Они повернулись на голос.
Крошечная фигура Девы-Летописицы находилась в дальнем углу, черные полы ее воздушного одеяния парили над полом. Ее лица, как и остального тела, невозможно было увидеть, но из-под темных одеяний, словно водопад, вырывались потоки света.
Она подплыла к ним, остановившись напротив Рофа.
— Воин.
Он низко полонился.
— Дева-Летописеца.
Повернувшись, она поздоровалась с каждым, оставив Рейджа на последок.
— Рейдж, сын Точера.[94]
— Дева-Летописеца.
Он склонил голову.
— Как ты поживаешь?
— Со мной все хорошо.
Или, скорее, с ним все будет хорошо, когда все это закончится.
— И ты был так занят, правда? Продолжая создавать трудности, такие, как твоя новая привязанность. Жаль, что ты направляешь свои силы в не самые достойные направления. — Она резко рассмеялась. — Почему-то меня не удивляет, что все привело к тому, что мы здесь с
Но он не собирался указывать не ее небольшой промах.
— Воин, готов ли ты принять предложенное тобой?
— Готов. — Дальше он стал очень аккуратно подбирать слова, потому что не стоило задавать вопросов Деве-Летописеце, если ты не хотел, чтобы тебя заставили съесть собственную задницу. — Я прошу вас, защитить моих братьев от меня.
Ее голос похолодел.
— Ты очень близок к тому, что бы задать вопрос.
— Я не хотел нарушать правила.
Снова послышался тихий, мягкий смех.
Черт, он мог бы поспорить, что она наслаждается происходящим. Она никогда его не любила, хотя он и не мог судить ее за это. Он сам дал ей множество поводов для ненависти.
— Ты не хотел нарушать правила, воин? — Одежды задвигались, словно она покачала головой. — Наоборот, ты всегда слишком быстро нарушаешь их, когда хочешь получить что-то. И это твоя главная проблема. Именно поэтому мы собрались здесь сегодня. — Она обернулась. — Вы принесли оружие?
Фьюри опустил сумку на пол, открыл ее и достал три-хлыст. Трехфутовая ручка была сделана из дерева и покрыта коричневой кожей, потемневшей от пота множества рук, что держались за нее. С ее конца свисали три длинных стальных цепи, заканчивавшиеся шариками с шипами, словно сосновая шишка с колючками.
Три-хлыст был страшным старинным орудием, но Тор сделал разумный выбор. Для успешного исполнения ритуала, братья не имели права щадить Рейджа не в выборе оружия, не в силе ударов. Мягкость рассматривалась как намеренное унижение целостности традиции, покаяния оскорбившего и шанса на очищение.
— Да будет так, — сказал она. — Проследуй к стене, Рейдж, сын Точера.
Он пошел вперед, взбежал на лестницу, переступая через две ступеньки сразу. Подходя к алтарю, он посмотрел на священный череп, наблюдая, как свет играет в пустых глазницах и на длинных клыках. Становясь напротив черного мрамора, он взялся за каменные крюки и почувствовал прохладное дуновение на своей спине.
Дева-Летописеца приблизилась к нему и подняла руки. Черный рукав чуть отодвинулся, открывая яркое сияние, находившееся под ним: режущий глаза свет смутно напоминал очертания руки. Слабый электрический разряд прошел сквозь него, и он почувствовал, как что-то шевельнулось внутри его тела, словно передвинулись его внутренние органы.
— Вы можете начать ритуал.
Братья выстроились в линию, их обнаженные тела светились силой, лица были напряжены. Роф взял три-хлыст у Фьюри и вышел вперед первым. Когда он двигался, цепи звенели, словно прекрасное пение птиц.
— Брат, — мягко сказал король.
— Мой повелитель.
Рейдж смотрел в непроницаемые солнцезащитные очки, пока Роф широкими кругами раскручивал хлыст, набирая скорость. Гудящий звук становился сильнее, пока не достиг крещендо в тот момент, когда орудие рассекло воздух. Цепи ударили по груди Рейджа, а шипы вонзились в кожу, выбивая воздух из его легких. Он навалился на крюки, пытаясь держать голову поднятой, пока его зрение не вернулось полностью.
Следующим был Тор. Его удар лишил Рейджа возможности дышать, колени подкосились и не сразу смогли вновь принять на себя вес тела. За ним последовали Вишес и Фьюри.
