– Только б Хэму удалось вовремя обернуться, – заметил Бернс. Во втором часу ночи перешли к другим проблемам, в которых Палмеру было проще разобраться.

– Я слышал, – заявил Бернс, наполовину глотая слова, – что «Меррей Хилл» держит закладную на дом Гарри и на две его фермы. – Он медленно повернулся к Палмеру:– Верно я гврю?

– Если речь идет о том Гарри, которого я имею в виду, – не очень внятно ответил Палмер, – то не имею об этом никакого представления. Знаю только, что крупный коммерческий банк в том районе пользуется его услугами как юрисконсульта.

– Так что же, по-вашему, перетянет? – допытывался Калхэйн. – Дом и фермы или тепленькое местечко адвоката?

Бернс пожал плечами:– «Меррей Хилл» не может конфисковать его дом и фермы. У Гарри нет никакой задолженности, никаких обязательств. – И Бернс снова вопрошающе воззрился на Палмера:– Верно я говрю?

– Я не в курсе дела. Кое-что можно бы узнать о нем в кредитном управлении.

– О Гарри там много не узнаешь, – заметил Калхэйн. – Он платежеспособен.

– Великое дело текущий счет, – мечтательно произнес Бернс, – если кто-то его имеет, то это именно Гарри. Верно я гврю, Вуди?

– О чем идет речь? – спросил Палмер.

– Я не имею в виду, – пояснил Бернс, – то есть я имею в виду, что Гарри платежеспособен не только по видимости, потому что платит сам за виски и за проезд в такси. Но и по-настоящему платежеспособен, верно?

– Текущие счета бывают разные, – бормотал Палмер, лениво прислушиваясь к потоку своих слов, – одни сами текут, как виски в глотку, а другие…

Калхэйн сочувственно кивнул головой. – А вы здорово нагрузились, – сообщил он Палмеру.

– Да ну? – радостно удивился Палмер.

Бернс что-то обдумывал. – Ну, как, обо всем уже переговорили, а? Или еще что осталось?

– Нет, – заверил его Калхэйн.

– Тогда, значит, позовем девочек? – предложил Бернс.

– Не для меня, – сказал Калхэйн. – Я же говорил, что готовился стать священником. Дал два обета – целомудрия и умерщвления плоти.

– И верен своим обетам, – пробормотал Бернс. – Благонравный мальчик. – Он опять повернулся к Палмеру:– Ну, как насчет девочек, Вуди?

– Ему тоже никого не надо, – объявил Калхэйн.

– Дал две клятвы, – пояснил Палмер, поднимая правую руку:– Торжественно клянусь говорить правду.

– Воспользуйтесь Пятой поправкой к конституции, – посоветовал ему Калхэйн.

– Не солгу, – продолжал Палмер. – Соблюдаю верность, противник гомосексуализма и прочих…

Бернс пододвинул к себе белый телефонный аппарат и набрал номер. – Персик? – спросил он. – Это Мак. Я тебя разбудил?

– Не берите Персика, – предостерег Калхэйн Палмера театральным шепотом. – Она чересчур суетливая.

– …У нас здесь небольшая вечеринка, – говорил тем временем Бернс, – пара-троечка парней.

– Вам не понравится его вкус, – сказал Калхэйн, – среди них нет ни одной уютной девчонки. Все какие-то мастодонты. В общем, нестоящее дело.

– …Прихвати какую-нибудь взрывную бабенку, Персик, – говорил Бернс.

– Его как раз к таким тянет, – продолжал Калхэйн, – он и меня привык ими снабжать, потому что по моим габаритам они мне подходят. А сам он пристрастился к ним еще в Голливуде, его привлекают масштабы. Где только он ухитряется их выкопать? Таких не часто встретишь. Когда кто-нибудь из них наведывается в город с Западного побережья, они первым делом звонят к нему. – Калхэйн со вздохом встал, шагнул к Бернсу и отобрал у него телефонную трубку.

– Персик, – заорал он, – если ты будешь так поздно ложиться спать, то в твоем грандиозном развитии наступит заминка! Спокойной ночи, куколка! – Он повесил трубку.

– Ну-у, Вик, – недовольно протянул Бернс, – я уж совсем было настроил ее…

– Завтра у нас деловой день, – пророкотал Калхэйн, возвышаясь над ним. – Мне, брат, время сматываться. Как насчет ленча?

Бернс вытянулся в тщетной попытке выглядеть хоть немного посолидней рядом с этим великаном. – Ладно, ступай, поцелуй жену в лобик.

Он наблюдал, как Калхэйн с неожиданной грацией двинулся к двери. – Встретимся за ленчем! – прокричал Бернс ему вслед.

– Идет.

Калхэйн обернулся к Палмеру:– Вам тоже пора сматываться, Вуди. Не вздумайте отведывать его десятитонные деликатесы. Будьте здоровы. – Дверь бесшумно закрылась.

Бернс набрал два-одиннадцать:– Диспетчера, пожалуйста. – Он подождал, затем назвал диспетчеру какой-то номер и опять стал ждать, внимательно разглядывая свои ногти:– Тимми? Он спускается, заводи машину. Спокойной ночи.