– Предательство?.. Мак Бернс?

– Ты очень проницательна. – Не могу даже сказать, чтобы оно меня особенно удивило. – Палмер взял стакан с молоком. – Он с самого начала работал на Джет-Тех, задолго до того, как я вообще здесь появился.

– Что у тебя с рукой? – спросила она.

Палмер нахмурился. – Что такое?

– Вудс, ты знаешь о чем речь. Что с твоей правой рукой? Ты то и дело потираешь ее. Суставы распухли и красные. Палмер устало пожал плечами: – Я его ударил.

– Бэркхардта?

– Бэркхардта? – уставился на нее Палмер. – Откуда, черт побери, ты взяла?

– Именно он запихнул тебя в это змеиное гнездо, – сказала она. – А-а, понимаю. Ты неправильно выбрал мишень. Бернса.

Он немного помолчал, не в силах шевельнуть языком. Потом:

– Может быть.

– Значит, вся эта полная патриотического духа борьба со сберегательными банками с самого начала была липой.

– Вовсе нет. Просто Джет-Тех подбросил им подкрепление.

– Но твоя работа! Все эти совещания до поздней ночи, твои увеселительные прогулки почти по всей периферии штата, все те вечера, и ночи, и дни, когда тебя не было дома… Все это собаке под хвост?

Он медленно кивнул и почувствовал, что от усталости голова начинает клониться вперед.

– Колесо вертится.

– Вудс, я считала тебя достаточно умным, чтобы не попасть в такой оборот.

Он поднял голову и взглянул на нее.

– Эдис. – Он замолчал. – Послушай. – Его рука сделала какой-то бесцельный жест и снова упала на колени. – Когда я приехал в Нью-Йорк, игра уже началась, карты были сданы.

– Понимаю. – Она взяла у него из рук пустой стакан и поставила на стол. – Ты подразумеваешь игру сберегательных банков? Их карты?

Он молча кивнул.

– Но по-видимому, велась еще одна игра, – продолжала Эдис. – Тебе не кажется, что…– Ее голос замер, она замолчала.

– Да?

– Ничего. – Она села за стол напротив него. – Но все-таки, как насчет этой…– Она резко прервала фразу.

– О чем ты?

Эдис тряхнула головой.

– Неважно. Как-нибудь в другой раз…

Палмер заметил, что она изучающе разглядывает его. Он постарался выпрямиться, как будто это сколько-нибудь могло помочь ему выдержать осмотр. И все же у него не хватило энергии на такое усилие. Хотя он чувствовал, что не в состоянии пошевелиться, спать ему не хотелось. Если бы нашелся какой-то способ продлить это бездействие на неопределенное время, он бы с удовольствием сидел здесь и ждал. Но чего он ждет, Палмер не имел понятия.

– Все неважно, – медленно и задумчиво сказала Эдис, как бы обращаясь к самой себе. – Кроме одного. Что ты собираешься делать?

Палмер попытался пожать плечами. Неодолимая апатия сковала его движения. – Поклониться и уйти? – предположил он. – Признать, что большой город загнал меня в угол? Лицо Эдис было абсолютно спокойно.

– Что бы ты сделал, если бы мог?

Брови Палмера изогнулись, потом устало опустились.

– Побил их.

– Ради Бэркхардта?

Палмер издал губами какой-то тихий звук:

– Ему конец, что бы я ни сделал. Он уже не нуждается в помощи. И я не собираюсь помогать ему, даже если бы мог.

– Тогда почему ты хочешь одержать над ними победу?

Он сделал медленный вдох.

– Это принесло бы мне огромную радость. – Он бессмысленно улыбнулся. – Огромную юношескую радость, должен признаться. – Он лениво выдохнул воздух, который задерживал в легких. – Это все мечты. Так кончаются только сказки.

– Тогда что же мы будем делать?