– Алло! – Палмер слышал сумятицу звуков на другом конце провода. Потом:

– Дорогуша? Это Мак. Wie geht's?

– Machts nichts gut [Так себе (нем.)], – сказал Палмер.

– Кто это? – Только что звучавшая в голосе Бернса приветливость иссякла, подобно сливной струе в унитазе, когда отпускают цепочку. – Кесслер?

– Это Палмер. Я в редакции «Стар». Мы только что прочли на телетайпе результат голосования по поправке.

– Вуди, деточка? – Пауза. Потом: – Дружище, я в таком же унынии, как и ты. – Голос Бернса явно силился зазвучать в более низком, более подходящем ключе, нежели его первые веселые приветствия. – Свалилось на меня, как тонна кирпича.

– Как тонна кое-чего еще, Мак. Я позвонил, чтобы услышать ваше объяснение. Давайте покороче. Я должен зачитать вам заявление.

– Какое еще?..

– Сначала объяснение.

– Ну что я могу тебе сказать? У меня были все основания ожидать победы, деточка. Ты это знаешь. Но три республиканца с периферийных районов штата вели с нами двойную игру.

– Те самые, которых вы посетили, объезжая эти районы?

– Вуди? Клянусь богом, я не знаю, как…

– Мак, вы закончили ваше объяснение?

– Какого черта можно объяснить в таких случаях? Будь рассудительным, Вуди. Три штрейкбрехера, которые должны были голосовать на стороне коммерческих банков, решили проголосовать со сберегательными банками.

– И доказать всему миру нашу слабость.

– Дорогой мой, от этого мир не развалится. Ты же умеешь смотреть на вещи шире. Эта маленькая поправка – всего лишь куриный помёт.

– Объяснение закончено?

– Да.

– Мак, у меня есть заявление. – Сейчас Палмер держал перед собой свободную руку ладонью вверх так, словно зачитывал документ. – Итак, слушайте: отношения между первой стороной, «Юнайтед бэнк энд траст компани», и второй стороной, Маком Бернсом, настоящим прекращены. Вторая сторона не является больше советником по общественным связям первой стороны. Подписано двенадцатым числом февраля, Вудсом Палмером-мл., вице-президентом – исполнителем. Вы меня слышали?

– Я не пони…

– Вы уволены, Мак. Рассчитаны. Выгнаны. Вы больше не мой сотрудник. Я больше не ваш клиент. Это ясно?

– Знает ли Бэркх?..

– И я теперь свободен делать все, что в моих силах, чтобы возместить ущерб, нанесенный ЮБТК – за ее же деньги, – вашими фокусами, вашим предательством и отъявленным и полным вероломством.

– Вы сказали об этом Бэрк?..

– Люди, с которыми я едва знаком, – снова прервал Палмер, – спрашивают меня, почему вообще с самого начала я доверял вам. И я вынужден спросить самого себя, почему, понимая вашу игру, я позволил вам нанести ЮБТК такой ущерб.

– Вуди, знает ли Бэр?..

– Возможно, я в обоих случаях так и не найду ответа, Мак, но по крайней мере я не должен буду больше выслушивать вопросы. До свидания.

– Вы будете?..

Палмер с чрезвычайной осторожностью положил телефонную трубку на аппарат.

Повернулся к Кесслеру:

– Совершенно конфиденциально, разумеется.

– Разумеется. – Кесслер зажег новую сигарету, и она снова повисла над самой серединой нижней губы.

– Спасибо за предоставленную возможность использовать вашу приемную.

– Был рад услужить.

Палмер взглянул на Вирджинию, указывая жестом на выход:

– Пойдемте! – Они кивнули фоторепортеру и оставили его в приемной осыпать пеплом свой довольно тучный живот.

Внизу, как только они вышли на свежий ветер Сорок седьмой улицы, Вирджиния взяла Палмера под руку.

– Неважный из тебя актер, – пробормотала она.

– Но ведь я не переиграл, как ты считаешь?