— Ты, Мэтт, заботься о женщинах. Теперь ты за все в ответе.
— У меня есть ружье, — гордо ответил малыш.
— Хорошо, только прежде чем стрелять, посмотри, в кого ты целишься. — Хью повернулся к Джин. — Не гуляй по ночам далеко от дома. Хорошо?
— Ладно, Хью, — улыбнулась Джин. — Я понимаю, тебе надо знать, что в доме все в порядке, когда ты в отъезде.
— Пока, миссис Ростбиф! — повернулся Хью к матери. — Не перетруждайся.
Он поцеловал ее в лоб, а потом хотел щелкнуть Джин по носу, но она быстро закрыла лицо.
— Оставь его в покое, — улыбнулась она, — я пока не хлюпаю.
— На людях — нет? — заметил он, и Джин задумалась — что он имел в виду.
Тяжелые шаги в коридоре, потом на веранде, и Хью исчез. Джин и миссис Уилстэк вышли на улицу, чтобы проводить грузовик, удаляющийся в клубах пыли по шоссе.
Потом они сели пить чай. Джин хотелось спросить миссис Уилстэк, приедет ли в субботу Софи, раз в доме нет Хью, но побоялась показаться слишком любопытной. Однако Лаура, будто прочитав ее мысли, сама заговорила о Софи.
— У нас будет спокойный уик-энд, — сказала она. — Ни Софи, ни беготни между лунками. Наверное, надо пригласить Силлу и Джека на воскресный обед.
— Будет повеселее, — согласилась Джин. — Только бы похолодало.
«Интересно, Софи не приедет из-за того, что клуб закрылся на каникулы, или потому, что уехал Хью?» — думала Джин. Она знала, что Хью много звонил по телефону и утром, и накануне вечером, и решила, что, наверняка, один из звонков предназначался Софи.
Тетя Силла сказала, что они с дядей Джеком вряд ли смогут приехать в воскресенье к обеду, потому что оба очень устали. Воскресенье должно было пройти тихо и скучно.
Но с утра зазвонил телефон. Сердце Джин тревожно забилось. Неужели что-то случилось? Раздался щелчок, и девушка услышала голос Хью. Сначала она даже не могла говорить, только прислонилась к стене в коридоре и закрыла глаза.
— Алло!.. Алло? — повторил Хью.
— Да. Это я, Хью.
О, эти громкие удары глупого сердца!
— Как ты, Джин? Все в порядке?
— Да. Мы отдыхаем. Вчера ездили в город в кино.
— Хорошо. Теперь слушай. У тебя есть под руками бумага и карандаш? Я хочу, чтобы ты кое-что записала.
— Да, диктуй.
— Хорошо. Нам нужны кое-какие детали. Пусть Джим Дин поедет к дяде Джеку и все там возьмет. Он продиктовал ей длинный список механизмов, о которых она никогда в жизни не слышала. — Позвони Джиму, хорошо? У вас прямая линия со старым домом, а нам трудно пробиться. Скажи, что кто-нибудь из нас приедет домой в три часа. — Хью помолчал, а потом его тон изменился. — Пожалуй, я лучше пошлю Энтони. Наверное, тебе и миссис Ростбиф будет приятнее увидеть именно его...
Джин пришлось прикусить губу, чтобы не закричать: «Нет, тебя, Хью...», но она ничего не сказала.
— Можешь сделать для меня одно одолжение?
— Конечно, Хью.
— Тогда спрячься куда-нибудь и не попадайся Энтони на глаза, пока он не вымоется и не побреется. Похоже, ему очень не хочется, чтобы ты видела его в нынешнем виде. Как, впрочем, и любому из нас. Здесь нет воды, так что мы сто лет не мылись.
— Мы будем рады Энтони, каким бы он ни был... — честно возразила Джин.
— Не сомневаюсь, — холодно отозвался Хью. — Но у Энтони есть и своя точка зрения.
— Хорошо, Хью. Я оставлю ему чистую одежду на веранде, а мы с миссис Уилстэк ровно в три часа приляжем отдохнуть.
— Вот хорошая девочка... Не забудь позвонить Джиму, ладно? И передай миссис Ростбиф привет. — Пауза. Джин снова закрыла глаза. — Увидимся, Джин. Пока!
Он повесил трубку.
Неужели Хью посылал домой Энтони из-за того, что все еще думал, будто она влюблена в его брата? Тетя Силла пыталась изолировать от нее Энтони, а Хью, наоборот, подталкивал его. Девушка пожалела, что не может рассказать о том, что творится у нее на сердце, и заодно о сердечных делах Энтони. Она еще долго стояла у телефона, даже не пытаясь позвонить в старый дом Джиму. Джин представляла, как она выходит в поле, взбирается на самую высокую кочку и объявляет:
— Энтони Уилстэк на три года моложе меня. Если бы я только подумала о романе с ним, то сразу почувствовала бы себя нянькой малыша. Я не влюблена в Энтони Уилстэка... но, похоже, я готова влюбиться... влюбиться...
На этих словах фантазия ее оставляла. Перед ней было множество препятствий, каждое из которых могло остановить нарождающееся чувство: «нельзя влюбляться в человека, который объявляет себя закоренелым холостяком»; «он любит отдавать приказы другим»; «кругом множество девушек, которые без ума от него, и среди них множество хорошеньких, лучше меня»; «он предпочитает всем Софи». И еще: «Он будет оставлять одежду на полу в ванной». Она хваталась за каждое из этих препятствий, как за соломинку, но все было напрасно. Оставалось одно, последнее. Джин хорошо знала себя. Вскоре предстояло покинуть Стирлинг-даунс, и она будет чувствовать себя очень одинокой. Она всегда мечтала о доме и, казалось, обрела его, но снова должна была потерять. Джин не могла позволить, чтобы одиночество дополняло еще и разбитое сердце. Тогда ей просто не жить.
Джин все-таки дозвонилась до старого дома, ее сообщение произвело невероятный эффект на тетю Силлу, которая, сразу забыв об усталости, пообещала приехать к обеду.
Как ни странно, они очень мило посидели. Энтони, отмытый и выбритый, выглядел таким загорелым, будто провел пару недель на модном курорте. Тетя Силла была совершенно счастлива, что видит племянника, а Джин старалась держаться подальше от парня, так что тете было не о чем волноваться. Дядя Джек был очень мил. Он сидел на месте Хью во главе стола и разговаривал с Джин о ней самой, причем так деликатно, что она не чувствовала неловкости. Миссис Уилстэк была счастлива и спокойна.
Ужин почти закончился, когда Джин вдруг заметила, что, кроме приветствий, дядя Джек и миссис Уилстэк не обменялись ни единым словом, и даже не смотрели друг на друга. Но при этом они не производили впечатление поругавшихся людей. Девушка вдруг сообразила, что за все пять месяцев, что она жила в Стирлинг-даунс, дядя ни разу не был тут. Моя посуду, Джин внезапно поняла, что тетя Силла сделала с миссис Уилстэк и Джеком то же, что делала теперь с нею самой и Энтони. Она разъединяла людей. И старшее поколение предпочло подчиниться, чтобы не осложнять себе жизнь. Тетя Силла хотела, чтобы при ней всегда был человек, которого она могла бы любить, человек, о котором она бы заботилась, стала бы ему необходимой. Энтони был ее страховкой от одиночества. Джин не знала, жалеть тетю Силлу или проклинать ее.
После ужина все собрались в гостиной, и Джин немного поиграла гостям. Когда музицирование закончилось, миссис Уилстэк пошла укладывать Мэтта спать, а тетя Силла отправилась в гараж за Энтони. Джин и дядя Джек остались вдвоем.
— Какой приятный вечер, — сказал он. — Иногда я жалею, что не обзавелся семьей.
— Кто-то потерял замечательного мужа, — отозвалась Джин. — Вам надо было жениться, дядя Джек.
— Она вышла за младшего брата, — усмехнулся тот. — Мне всегда казалось, что это ошибка... но, видишь, я остался холостяком.
Он поднял брови — точно так иногда делал Хью. Так вот в чем дело! Эти люди отнюдь не были обречены на холостую жизнь. Просто они уступали младшим. Джин вспомнила разговоры с Хью, его слова, сказанные Энтони. Он не хотел стоять на пути брата! Ей понравилась эта мысль, но Джин тут же напомнила себе, что как только появлялась Софи, Хью забывал об Энтони.
