Джин сошла с поезда, надеясь, что на ее лице не отражаются любопытство и нетерпение, которые кипели внутри. На платформе, кроме одного фермера и станционного служителя, никого не было. Солнце тепло пригревало землю, и воздух был напоен ее терпкими ароматами. Женщина, ехавшая с Джин в поезде из Перта, немного рассказала ей о семье Уилстэков.

— Вам понравится в Стирлинг-даунс, — заверила она. — Уилстэки очень милая семья. Большие люди, но вы этого даже не почувствуете. Впрочем, в наше время даже у богачей нет слуг.

— Я буду заниматься с Мэттом, их младшим сыном, музыкой, — сообщила Джин.

— Да, в Стирлинг-даунс любят музыку, — кивнула попутчица, — Миссис Уилстэк — единственная во всей округе играет на пианино. Ее все время зовут на свадьбы и праздники, и она никогда не отказывается. — Последовала короткая пауза. — А вы знаете двух других сыновей — Энтони и Хью?

Джин отрицательно покачала головой.

— Они вам понравятся, — заверила женщина.

Она смотрела на очаровательную девушку, сидевшую напротив. У Джин были широко распахнутые серые глаза, светло-каштановые волосы и улыбчивый рот.

Женщина задумалась: если Хью Уилстэк должен встретить скрипачку... вот хорошая новость, чтобы разнести ее по округе! Ведь все давно ждали, что его охомутает какая-нибудь девица!

...Но Джин никто не встретил.

Она пожала руку новой знакомой, собрала вещи, попрощалась и сошла на перрон. Ароматы природы опьянили ее. В них было что-то располагающее и приветливое. В Лондоне и Сиднее Джин чувствовала себя одинокой и бездомной. А здесь, где кругом на много миль раскинулась шоколадная земля, а стрелочник так дружелюбно улыбался, ей было вовсе не так уж плохо. Она прошла до багажного вагона, чтобы проследить, как на землю спустят два ее больших чемодана, и сразу обратила внимание, что на ящиках с фруктами, которые тоже выгружались на перрон, стоит маркировка «Уилстэк — Стирлинг-даунс».

— Значит, я не ошиблась адресом, — пробормотала она и направилась во двор станции.

Через дорогу были отель и магазин, а под большим перечным деревом Джин увидела скамейку. И сразу решила: сяду и подожду, что будет дальше. Она бы с удовольствием выпила чая с бутербродом, но боялась, что пока станет искать кафе, разминется с тем, кто должен ее встретить.

Мимо проехало несколько машин, но ни одна не притормозила. Вдруг из-за угла выскочил довольно пыльный «гумбер», остановился у станции, и из него вышла женщина средних лет и мальчик в белой кепке.

— Ой... простите за опоздание! Кто мог подумать, что поезд придет вовремя? Этого просто никогда не бывает. Да еще Хью неожиданно вернулся домой, и мне пришлось разогревать ему обед, — быстро заговорила женщина. — Я подумала, что вас обязательно должен встретить Мэтт, так что пришлось заехать за ним в школу. А он не хотел ехать без ружья, и нам пришлось заскочить в полицейский участок, чтобы зарегистрироваться... Это его первое оружие.

Не то чтобы миссис Уилстэк задыхалась, но говорила так быстро, что Джин показалось, что та бежала весь день. Она была милой и приветливой женщиной, только немного суетливой, но это не портило впечатления.

— На станции еще остались вещи? — спросила она еще до того, как Джин удалось открыть рот.

Они даже не поздоровались, не представились друг другу, но Джин этот странный способ знакомства почему-то понравился. Все было так, будто Уилстэки встречали члена своей семьи, а семья была единственным, о чем мечтала Джин. Она хотела, чтобы у нее был дом, где ее ждут, клан, к которому она принадлежит. Именно такое чувство — чувство принадлежности к Уилстэкам и Стирлинг-даунс возникло у нее при виде ящиков с фруктами. Если бы она успела обдумать и воплотить в слова свои ощущения, то обязательно сказала бы: «Это наши фрукты».

— Два чемодана, — ответила Джин.

— Ну, в багажник «гумбера» можно засунуть все, что угодно, — сообщила миссис Уилстэк, — поэтому я не стала брать другую машину. Энтони думает, что «ягуар» — лучший автомобиль. — Она снова открыла дверцу машины. — Мэтт, дорогой, выйди и поздоровайся с мисс Бедфорд, а потом мы заедем на станцию.

Джин показалось, что Мэтта гораздо больше интересует его ружье, чем она сама, а тем более ее вещи.

— Ну-ка отложи эту штуку, — приказала мама мальчику. — Давай-давай, не упрямься.

— А я должен звать вас «мисс Бедфорд» или «Джин»? — осведомился мальчик, вылезая, наконец, из машины.

— Джин... пожалуйста. Можно на «ты».

— Прости, что мы опоздали...

— Хватит-хватит, Мэтт, — оборвала его мать. — Давай-ка, дорогой, сбегай на станцию, помоги нам. А мы посидим и поговорим, — повернулась миссис Уилстэк к Джин.

— Может быть, я помогу мальчику... — робко начала девушка.

— Вот уж не надо, — запретила миссис Уилстэк. — Ему не повредит сделать что-нибудь самому. Боюсь, он покажется тебе слегка избалованным. Просто нет времени заниматься его воспитанием. Если бы не Хью, с мальчишкой вообще не было бы сладу...

— Он намного старше, да?

— Да, на восемнадцать лет. Хью тридцать, но он не хочет, чтобы мальчик чувствовал себя его сыном, понимаешь? Трудно оставаться братом, но выполнять роль отца. Я стараюсь беречь его...

Миссис Уилстэк, оживленно болтая, улыбалась, но Джин почувствовала в ее словах печальное эхо трудностей — непросто растить сыновей без отца. Девушка сразу поняла, что миссис Уилстэк — человек не эгоистичный, что ее жизнь целиком отдана сыновьям и что она все им прощает. Больше всех мать, похоже, волновал Хью.

— Не могу сейчас рассказать многого о Мэтте — он будет в машине с минуты на минуту, а дети не должны слышать, что о них говорят, правда? — продолжала миссис Уилстэк. — Не знаю, научится ли он играть на скрипке. У него хороший слух. Его отец играл прекрасно, и Хью тоже... когда у него есть время. Только почему-то времени всегда не хватает.

— Иногда я думаю, что время дороже денег... — начала Джин.

— Хью всегда торопится, — перебила миссис Уилстэк, и в голосе ее звучала гордость за старшего сына. — Мэтт, увы, не может заниматься спортом, кроме стрельбы, конечно. Два года назад у него был ревматизм. Это плохо сказалось на сердце.

— Мы будем заниматься, — оптимистично уверила Джин. — Если у него есть слух, то это уже полдела.

Тут как раз появился Мэтт и сразу занялся своим ружьем. Миссис Уилстэк быстро вырулила на главную улицу, а потом свернула на проселочную дорогу, вокруг которой раскинулись поля.

— Пшенице нужен дождь... — сказала она.

— Но сейчас холодновато для дождей? — спросила Джин.

— Да. Замерзла? У нас милый теплый дом, и я уже приготовила отличный суп с сельдереем. Наверное, ты проголодалась?

— Немножко, — призналась Джин.

— Так я и знала. Надеюсь, Хью не съел весь суп. Тем более, что он был страшно усталым, а когда устаешь, есть не очень-то хочется, правда?

Снова Хью! Миссис Уилстэк то и дело возвращалась к своему старшему сыну. Будто прочитав мысли