какой-нибудь дрянью, что бы там ни воображали по этому поводу Анна с Энрико.

– Сними маску, отдышись.

– Сейчас…

Шемяка потянулся за кисетом… да так и застыл в виде статуи Наполеона.

– Чего это у тебя на подбородке? – резко спросил он.

– Где? – недоуменно переспросил Энрико, потирая упомянутую часть лица, а секундой позже и он замер, оцепенело глядя на кончики собственных пальцев…

…испачканных чем-то красным.

– Рик, что случилось?

– Назад!

До сегодняшнего дня Айсман считал выражение «не своим голосом» исключительно дурацкой выдумкой. Однако сейчас он свой голос не узнал. Вернее, он и не подозревал, что способен говорить ТАК!

– Рик!

– Назад, я сказал!

Она все еще не понимала, а скорее – не могла поверить, и Сергею пришлось хватать ее за пояс и оттаскивать. Хоть драться не начала, и на том спасибо.

– Анна, не подходи.

– Рик… да что ж это…

– Ты раньше когда-нибудь так вот кашлял? – быстро спросил Шемяка.

– Нет.

– Так… – Айсман с трудом удержался от добавления еще одного слова – возможно, жопа была еще не настолько уж полная.

– Когда ты первый раз прокыхыкал? Полчаса назад?

– Вроде того.

Энрико, сбросив рюкзак, медленно опустился на мостовую.

– Так… – повторил Сергей. – Кроме кашля, еще что-нибудь чувствуешь? Жарко, холодно, башка ноет, кишки винтом крутит? Ну, быстрее! Соображай!

– В груди режет, – Рик сплюнул розовым. – Думал; ерунда, дыхалка сдает, не мальчик все-таки, набегался… или фильтр воздух пересушивает.

– Б**, ну не бывает в скелете ерунды! – Шемяка, крутанувшись, что было дури саданул ногой по стене. – Б**, говорил же – как только чего необычное почувствуете, сразу в голос орите! Немедленно! Язык, б**, стер – и как дробью по броне!

– Извини.

– Да что мне теперь с твоего «извини»?! Что я с ним делать буду?! На хлеб вместо варенья мазать?!

Рик снова закашлял.

– Не психуй! – резко сказала Анна. – Тоже мне… Ледяной Человек. Перестань дергаться и делай.

Шемяка обернулся к ней.

– Что? Делать? – вкрадчиво, четко выделяя паузами каждое слово, произнес он. – Ты. Самая. Умная. Да. Вот. И скажи. Что делать?

– Что-нибудь! Ты говорил, у тебя эти травы-настои болотные на все случаи припасены!

– Что-нибудь ему не поможет, – Айсман говорил уже почти спокойно. Первый всплеск бешеной ярости прошел, оставив после себя лишь тоскливую пустоту. – Кашель и боль в грудной клетке… ни разу про такое не слышал. А пробовать наугад…

– Мутация какой-нибудь легочной дряни, – досадливо поморщился скуластый. – Чахотка или туберкулез.

– Молчи уж… вирусолог…

– Ты хочешь сказать, – глядя в лицо Сергею, медленно процедила девушка, – что не будешь ему помогать?

– Анна…

– Рик, не вмешивайся. И вообще тебе сейчас лучше молчать!

– Анна, – устало вздохнул Энрико. – Он хочет, вернее, он говорит, что не может мне помочь. И он совершенно прав, а я – олух царя небесного. Умудрился…

– Рик, не смей так говорить. Если он не хочет поделиться своими драгоценными заварками, мы сами… – Анна, спохватившись, принялась яростно копаться в мешке. – Мы тоже не с пустыми руками шли.

– Анн, я не хуже тебя знаю, с чем мы шли, – скуластый, дернув головой, охнул. – Чудо-юдо-таблеток, способных одолеть неизвестную доселе заразу, в твоем рюкзаке нет и быть не могло.

– Рик, мы должны пытаться. Слышишь? Рик!

Собравшийся было ответить ей скуластый вновь зашелся в кашле.

Шемяка участия в перепалке не принимал – он стоял чуть в стороне, даже не сняв рюкзак, просто уперся им в стену позади. Для него все уже было четко и ясно, как выстрел в упор. Открытым пока оставался лишь вопрос – пометила костлявая одного лишь Энрико или Сергей и Анна через пару часов получат возможность догнать сотоварища на Последней Тропе? Вопрос этот, впрочем, также не требовал каких-либо экстренных телодвижений – если болезнь уже в них, десяток минут не решают почти ничего, а экстракт дрызг-травы слишком дорог, чтобы накачиваться им в профилактических целях… тем более, когда речь идет о пальбе наугад.

– Анна, послушай, – мягко проговорил Энрико. – Ты упрямая, но поверь, это не подходящий случай… демонстрировать характер. Со мной все… кончено. И смысл тратить лекарства, время, силы, рисковать самим – нет. Извини, что подвел…

– Не смей, – она смотрела даже не на Энрико, а куда-то в воздух прямо перед собой. – Даже не думай. Я запрещаю тебе сдаваться. Слышишь, десятник! Приказываю драться до последнего! Я – приказываю, слышишь!

Неожиданно Сергея словно захлестнула волна. Жалость… досада… сожаление… – он не мог бы выделить, вычленить отдельные компоненты этого сложносоставного, как длинное предложение, чувства.

– Знаешь, куда можешь заткнуть свои приказы? – грубо произнес он. – Раскомандывалась… офицерша недоделанная. Вертела-вертела, как хотела… так хоть помереть спокойно позволь.

Врежь он ей – хорошую такую, полновесную оплеуху, – эффект, наверное, все равно был бы куда скромней. По крайней мере, в первый миг Шемяке показалось, что Анна сейчас вскинет винтовку и полным рожком попросту размажет его по бетонной плите вместе с рюкзаком.

Удержалась. Еще один плюс в пользу бешеной.

– Ты… – прошипела она. – Мразь. Я его спасти пытаюсь, а ты…

– А я пытаюсь не дать совершиться большей глупости, – спокойно произнес Айсман. – Потому как той, что уже имеем, выше крыши хватает!