– Я не…

– Анна, вали к чертовой матери, – четко выговорил Энрико. – Дай нам поговорить.

Она вспыхнула мгновенно, от подбородка до кончиков ушей, словно факел поднесли. Вскочила, подхватила рюкзак и винтовку и, не оглядываясь, каждым шагом старательно вбивая подошвы в асфальт, промаршировала за угол.

– Так-то лучше, – довольно улыбнулся скуластый и тут же вновь зашелся в приступе кашля.

– Хреново дело.

– Да уж, – Энрико, разогнувшись, искоса глянул на Сергея. – Но ты не думай… пулю на меня тратить не придется. Сам справлюсь – все равно автомат мой, да и прочее барахло тут и останется, верно? Рисковать нельзя, как эта дрянь передается, ни ты, ни я понятия не имеем.

– Может, все-таки попробовать… – неуверенно начал Айсман.

– Да прекрати, – вяло махнул рукой Рик. – Эти твои травки-заварки вам еще во как пригодятся. А мне ты уже ничем помочь не успеешь, точно говорю.

– Да тут всего-то пара минут, костерок сварганить и…

– Отставить, я сказал.

Шемяка, однако, все еще колебался. Даже мешок снял. Хотя симптомы Риковой заразы были не похожи на «серую лихорадку» в ее обычном виде, шанс все же был. Хилый, слабый, дохлый, почти никакой – но имелся. В конце концов, экстракт дрызг-травы представлял собой, по высокоученому выражению деда Павла, «сильнейший антибиотик общего действия». Айсману не раз доводилось слышать о случаях, когда он творил подлинные чудеса, вытаскивая больных и раненых с того света – хотя, разумеется, на каждый такой случай приходилось по два десятка тех, кому не повезло.

Шанс был, да и времени требовалось не так уж и много, воду-то надо было не кипятить, а лишь подогреть.

Только вот скуластый уже сдался. Не сломался, а просто решил: его час пришел. Скорее всего так оно и было, у людей, битых судьбой, на подобные вещи чутье редко дает осечку, но даже если Рик ошибается – спорить с ним, переубеждать… вот на это времени нет, совершенно точно. Анна пыталась, но там явно не светило, в таком деле играет не командирский голосок – авторитет, а откуда ему взяться у девчонки? Подчиняться-то скуластый ей подчинялся, но в глубине души наверняка ведь считал себя опытнее… нет, ничего бы она своими воплями не добилась, подумал Айсман, а вот глупостей натворить могла. Будь у них чуть-чуть больше времени, он бы сам… но сейчас уже поздно. Экстракт в силах дать шанс лишь тому, кто будет сам драться за жизнь, а если человек для себя этот бой уже проиграл… все. Хана!

Энрико вновь закашлялся. Не, тут ничего уже не светит, глядя на стекающие по бетону красные брызги, окончательно решил Шемяка. Если легочная ткань наружу пошла… чем бы ни была жрущая Рика хворь, работу свою она делала быстро и надежно.

– Выслушай меня, парень! – Скуластый болезненно скривился, и Айсман вздрогнул, живо представив, какой ценой ему должен даваться каждый произнесенный звук. Будто десятком ножей изнутри…

– Я поначалу о тебе плохое думал…

– Забудь, проехали, – быстро сказал Сергей. – Я про тебя тоже много чего разного думал… не важно все это!

– Уже не важно, да. – Рика, похоже, на какое-то время отпустило, по крайней мере, гримасы после каждого слова он корчить перестал и даже сумел изобразить слабое подобие улыбки. – Я о другом хотел… ты присмотри за Анной. Она, конечно, не подарок, та еще… она не плохая, нет – она… сложная.

Айсману вдруг почудилось, что именно эти слова он уже когда-то слышал. Он честно попытался вспомнить – не вышло. «Дежа вю какое-то дурацкое, – подумал он, – а вернее всего, просто нервы».

– Она ведь еще совсем девчонка, жизни толком не знает. Глупости в ней много, ветра в голове… но и хорошего тоже немало.

– Она для тебя вообще кто? – неожиданно спросил Шемяка.

– Дочь командира, – усмехнулся Энрико. – Если сугубо формально. Она… черт, объяснять долго, а времени нет. Короче, я поверил не в тех людей, но слишком поздно понял, в какое дерьмо вляпался, понял, когда было уже не отмыться. С ног до головы… и руки по локоть… А она сумела мне дать новый смысл, новую идею. Потому-то я за ней на край света и пошел, не раздумывая.

– Идею?

– Идею, смысл – то единственное, ради чего жить стоит.

Айсман покачал головой. Впрочем, спорить с умирающим человеком о том, ради чего именно стоит жить, – это даже и не смешно вовсе.

– Скажи, – Рик прервался, его опять скрутило всерьез, и в какой-то миг Шемяка было решил, что этим приступом все и окончится. Но нет – скуластый все же разогнулся, тыльной стороной ладони вытер, точнее, размазал вытекшую изо рта кровь по щеке и подбородку и требовательно уставился на следопыта.

– Скажи… откровенно… мне-то уже… она тебе нравится, так?

– Да.

Айсману как-то, был случай, приходилось врать умирающему, и большого греха он в этом не видел – пару слов выговорить нетрудно, а человеку хоть какое-то облегчение. Но Энрико даже в своем нынешнем состоянии вполне мог суметь отличить на слух фальшь, и потому Сергей был рад…

…очень рад, что никакой нужды лгать у него сейчас не было.

– Я… почему-то… так и подумал. Хорошо. Присмотришь за ней?

– Ну а куда я денусь.

– Обещаешь?

– Слово следопыта. Могу еще честное пионерское дать.

– А ты, что… – Энрико осекся, но в этот раз его достал не кашель – за пару секунд лицо Рика сменило цвет с бледно-розового на землисто-зеленый и обратно.

– …в пионерах успел отметиться?

– Ага. Мне и галстук повязали, настоящий, довоенный. Все честь по