— Что за имена и при чем тут совращение детей? — спросила она теперь уже раздраженно.

— Это часть полицейского расследования, которая должна оставаться тайной, — спокойно произнес он. — Но одно имя вы знаете… Эдуардо Карвахаль.

— Если вы скажете, что либо мой муж, либо Рамон имели какое-то отношение к педофилам, вам придется ответить передо мной и моими адвокатами.

— Продолжайте читать газеты, — парировал он, и она шваркнула телефонную трубку.

Через считанные секунды зазвонил мобильник. Фалькону никак не удавалось отойти от телефона после того, как он прогулялся к банкомату. На нем просто свет клином сошелся.

— Где вы находитесь? — спросил комиссар Лобо.

— Мне пока не удалось выбраться из дома, — ответил Фалькон. — Я только и делаю, что отвечаю на звонки.

— Ладно, — бросил Лобо. — Я буду в кафе внутри «Пласа-де-Армас», в ближайшем к проспекту Кристо-де-ла-Экспирасьон. Через пятнадцать минут.

Лобо никогда прежде не встречался с ним вне управления, да еще в таком месте. Это могло означать только одно: предмет предстоящей беседы был слишком щекотливым для всеслышащих бетонных стен полицейского управления.

Едва Фалькон ступил во внутренний дворик, как снова зазвонил стационарный телефон, и ему пришлось вернуться. Он рывком снял трубку и прижал к уху. Тишина.

— Diga.

— Что вы теперь думаете о Районе Сальгадо, Tio[105] Хавьер?

— Привет, Серхио. — Выброс адреналина помешал ему придумать что-нибудь похлеще.

— Не называйте, меня так.

— Тогда и ты не называй меня дядей, — произнес Хавьер.

— Вы не ответили на мой вопрос о коллекции картинок Иеронима Босха, принадлежавшей вашему старинному приятелю… отличный тайничок, не правда ли?

— Картинки действительно непристойные, но у нас в стране существуют законы, предусматривающие суровое наказание для растлителей детей. Тебе не следовало самому…

— Я вижу, что у вас сейчас на уме, старший инспектор. Пристрастие Рауля к маленьким девочкам и Рамона к насилуемым мальчикам… очень интересно.

— А еще Эдуардо Карвахаль.

Молчание.

— Кончай убивать, Серхио, — рявкнул Фалькон. — Завязывай!

— Я никого и не убивал. Это не потребовалось.

— Как твой большой палец? — поинтересовался Фалькон, и телефон вырубился.

Фалькон прижал трубку ко лбу. Он его упустил. Все нужные слова пришли ему в голову с секундным опозданием. Он швырнул трубку на рычаг и отправился на встречу с Лобо.

Идя по улице Педро-дель-Торо, Фалькон размышлял о качестве молчания, наступившего после того, как он назвал Эдуардо Карвахаля. Это было молчание человека, никогда прежде не слыхавшего это имя. Значит, опять тупик.

Коммерческий центр «Пласа-де-Армас» был когда-то главным вокзалом Севильи, который теперь превратился в прибежище бездельников, которые бродили по расположенным там магазинам, кафе и фаст-фудам. Лобо сидел в одиночестве за столиком у старого входа. Перед ним стояли две чашки кофе. Он был одет в теплое, не по погоде, пальто.

— У вас усталый вид, старший инспектор, — сказал Лобо.

— Я только что разговаривал с нашим убийцей.

— Он все так же доволен собой?

— После всех утренних звонков я оказался не готов к разговору, — признался Фалькон. — Он сбил меня с толку, назвав «дядей», и я даже не сообразил спросить у него, как он узнал мой номер.

— Какой номер?

— Старый телефонный номер отца… он никогда его никому не давал.

— Может быть, он нашел его в доме Рамона Сальгадо?

— Возможно.

Фалькон коротко рассказал Лобо о телефонных звонках. Тот постукивал пальцами по краю стола.

— Похоже, его озадачило сделанное вами сопоставление, — заявил Лобо.

— Надо признаться, меня это немножко расстроило.

— Да и сеньора Хименес ничего не сообщила о Карвахале, а только пришла в ярость при намеке на причастность ее мужа к насилию над детьми, — продолжил Лобо. — Что вы теперь собираетесь делать, старший инспектор?

— Думаю отослать компьютер в полицию нравов. Я все еще надеюсь, что собранные в нем фотографии приведут нас к Карвахалю.

— Причина, по которой мы встречаемся здесь, возможно, имеет к этому некоторое отношение, — сказал Лобо. — Название «МКА Консульторес» дошло до меня из другого источника. Произошла утечка информации. Вы с кем-нибудь говорили о своем открытии?

— В одной из бесед с сеньорой Хименес я назвал фамилии некоторых директоров, но не саму фирму, — ответил Фалькон. — А когда я увидел фотогалерею Рамона Сальгадо, то решил обсудить свою новую версию с судебным следователем Кальдероном, и мне, естественно, пришлось упомянуть «МКА».

— Значит, это он слил информацию, — заявил Лобо. — Именно так она и попала к комиссару Леону, что весьма интересно.

— Неужели судебный следователь Кальдерон мог сказать доктору Спиноле или главному прокурору Бельидо?

— А как, по-вашему, судебный следователь Кальдерон мог получить такую должность в неполные тридцать шесть? — ответил вопросом на вопрос Лобо.

— Он производит впечатление очень способного человека.

— Так оно и есть, но к тому же его отец женат на младшей сестре доктора Спинолы. Они — одна семья.

— А как сведения об «МКА» просочились к вам? — поинтересовался Фалькон.

— Все мы держимся на наших секретаршах, — ответил Лобо.

— И как это повлияет на мое расследование?

— Любое развитие событий выявит степень виновности, — сказал Лобо.

Суббота, 21 апреля 2001 года,

галерея Сальгадо, улица Сарагосы, Севилья

Галерея была открыта, но пуста. Наверху бок о бок сидели Рамирес с Гретой и просматривали списки художников, которые она предоставила накануне. Она говорила, не поднимая глаз от списков, а он любовался ее макушкой. Когда Фалькон появился на верхней ступеньке лестницы, они резко отодвинулись друг от друга. Он даже был уверен, что слышал сексуальный хлопок эластика по телу. Фалькон попросил Грету оставить их на минутку.

— Мы нашли его кровь, — объявил Фалькон, всецело завладев вниманием Рамиреса.

— В доме Сальгадо?

— На полу и во рту убитого.

— Во рту?

— Сальгадо укусил Серхио, когда тот снова заталкивал носки ему в рот.

Рамирес откинулся на спинку стула и улыбнулся, широко разведя руки.

— Значит, все, что нам теперь остается, это его найти! — воскликнул он. — Ну что ж, по крайней мере