прокурора была закрыта.

Таня направилась в дамскую комнату и умылась. Она даже внешне выглядела напряженной. Немного погодя дверь уборной открылась, и Таня почувствовала запах духов Дорис. Как она поняла, что это ее парфюм?

Желудок скрутило от спазма. Таня болезненно улыбнулась Дорис.

Дорис, не умолкая, щебетала на тему — отчего это Таня укрылась в уборной и плещет водой себе на лицо. Извинившись, Таня вошла в туалетную кабинку и ее вырвало. Запах духов и испытываемая ею тревога — все вместе оказалось для нее чересчур.

Открыв дверь, Таня вышла из кабинки и натолкнулась на Дорис.

— Ты беременна?

Таня скривилась.

На часах еще не было и двенадцати, а она уже поняла, что обострение ее чувств было последствием случившегося накануне укуса Алека.

После того, как она вернулась домой и отдохнула часок, нагрянул Алек, как всегда появившись на балконе. Она рассказала ему о том, что случилось с ней этим утром.

— Дедал?

— Что ты сделаешь с ним теперь?

— Я его даже не знаю и никогда не слышал о нем.

— А вот он, вне всякого сомнения, наслышан о тебе.

— По всей видимости, так оно и есть.

— Меня больше волнует всплеск твоих ощущений.

— Это непривычно и страшит поначалу. Как ты удерживаешь это под контролем?

— Годы практики. На самом-то деле, довольно странно, что ты испытываешь все до такой степени.

— Почему?

— Мы не обменялись кровью, а это один из способов взаимосвязи.

Слышать подобное от него было обидно. Она хотела быть связанной с ним. И осознание этого потрясло ее.

— Что такое?

— Я считаю…

— Подожди, попридержи эти мысли. У меня есть кое-что, и я хочу, чтобы ты этим обладала. — Алек вытащил из кармана кулон, держа его за серебряную цепочку. — Этот кулон мой дед подарил бабушке.

— Он под стать твоему кольцу.

— Я хочу, чтобы ты его приняла.

Она отрицательно покачала головой:

— Я не могу принять или взять его. Ведь мы не вместе. — Ей было странно говорить это, после того, как прошлой ночью они почти что занялись любовью в ее спальне.

— Мы будем вместе, если ты позволишь себе быть со мной.

— Это потому что я напоминаю тебе о ней?

— Ты — являешься ею, и ее — тебя, звали Констанс.

— Все это настолько нереально, что я не знаю, что сказать.

— Ну, это не новость: для юриста, у тебя постоянно заплетается язык.

— Эй! Я думала, древним парням не допускалось иметь чувство юмора.

— Допускалось, но с оглядкой.

— Так сколько тебе лет?

— Я очень, очень стар. Прожив пятьсот лет, я перестал считать.

Таня обхватила лицо ладонями и беспомощно покачала головой:

— О, боже!

Алек притянул ее к себе и закутал в свой плащ. Таня улыбнулась и склонила голову на его могучую грудь. Она вдыхала его сладостный, насыщенно-мужской и знакомый запах. Таня едва слышала неотчетливое биение его сердца под своей щекой. Наряду со всем остальным это не казалось странным. Это было приятно.

— Тебе не кажется это странным?

Она чуть не позабыла, что он может слышать ее мысли.

— Нет, не странно. Мы относим это к категории «Д» — дисфункциональность, — пожала плечами Таня. — Кого это волнует? — она убрала его чернильно-черные волосы с глаз. — К слову: ты должен взять за правило не читать мои мысли. Это ненормально.

Алек улыбнулся, нежно проведя пальцем по ее скуле.

— Я постараюсь сдерживаться, когда мы вместе. Я не в состоянии их не читать, по крайней мере, не мог до прошлой ночи.

— А сейчас, ты можешь прочитать мои мысли?

— Я могу их прочесть лучше, чем прежде.

— Эй, некоторые женщины посчитали бы это положительным качеством.

Его тело насторожено напряглось и он чертыхнулся. Таня интуитивно почувствовала, как изменилось выражение его лица. Его напряжение прошло сквозь нее. В ней произошли изменения, и это случилось из-за него. Таня посмотрела ему в лицо и узнала этот взгляд.

— Кто-то приближается к твоей двери.

— О люди! Кто-нибудь из вас в Нью-Йорке когда-нибудь спит?

— Кто бы то ни был, он дружески настроен и жутко беспокоится о тебе.

Таня неохотно отпустила Алека и он направился к балконным дверям.

— Подожди тут, а я по быстренькому избавлюсь… — она обернулась, но не нашла его. Таня вздохнула: «Как он это делает?» — спрашивала она себя, выходя из спальни и закрывая за собой двери.

Когда она подошла к входной двери, раздался звонок. Таня посмотрела в дверной глазок и отшатнулась. Она не верила своим глазам.

— Миа, что ты здесь делаешь? — взволнованно спросила она, распахнув дверь.

Две подруги крепко обнялись со всей теплотой и радостью, что приберегли с момента их последней встречи.

— Я знаю, что уже поздно, но я должна была тебя увидеть. Тебя избил клиент? А что о том таинственном незнакомце, о котором ты писала? Он женат? Криминальная личность? Ах! Политический деятель?! Тебе придется мне рассказать и доставь мне удовольствие: приведи его на свадьбу! Ну ты же знаешь, что ему требуется мое одобрение!!!

— Черт! Да уймись же ты. Как долетела?

— Неописуемо! А теперь рассказывай о своем приключение. Ты увиливаешь от разговора.

— Да, ну?! — вздохнула Таня. — Для начала, давай тебя разместим.

После того, как Миа развесила одежду и влезла в пижаму, обе подруги разместились на кушетке с намерением выбрать фильм для просмотра и еду, которую закажут на дом. Миа вставила в DVD диск «Дневник Бриджет Джонс» [76], но не включила просмотр. А Таня в это время думала, как бы рассказать подруге об Алеке, не выболтав лишнего.

— Ладно, неизвестность меня убивает.

— Я не расскажу тебе об Алеке ничего нового, кроме того, что уже написала в письме. Я дала обещание.

— Этот парень, ей богу кажется таинственной личностью.

Таня покачала головой, раздосадованная этим обстоятельством даже больше, чем вопросами Мии.

— Миа, его жизнь напрямую зависит от незаметности и нахождения в тени. Я не могу рисковать его жизнью или доверием, разгласив его тайны.