Барри Чен побежал в раздевалку, позабыв про свой наполовину съеденный пончик.

— Эй, Чен, ты собираешься его доедать? — втянув шею, Манкузо крадучись откусил кусочек от пончика коллеги.

Таня без дела слонялась по квартире. Ей нужно было создать видимость, что она чем-то занята и сосредоточиться на чем-то ином, чтобы удержать себя от терзаний. Она взглянула на телефон и поняла, что еще ни разу не звонила Алеку. Ей никогда не представлялось случая.

Она вошла в спальню, села на кровать и вытащила из своего кожаного портфеля документы; работа всегда служила хорошим отвлечением. У нее появилась новая клиентка, обещавшая быть покладистой, ибо ее будущий экс-муженек вскорости освободиться из мест не столь отдаленных. Почувствовав духоту, Таня принялась обмахивать себя рукой и подошла к французским дверям, чтобы их приоткрыть. Она сделала пару шагов к постели уже приготовившись взобраться на нее, как позади нее раздался голос:

— Как поработала сегодня?

Девушка резко развернулась, уронив вентилятор на пол. Таня испытала облегчение, увидев его живым и невредимым.

— Я не хотел тебя напугать.

— А ты и не напугал. Я ждала тебя сегодняшним вечером, но не в данную минуту.

Он усмехнулся, словно зная, что это не так.

— Мне нужно было тебя увидеть.

— Алек, у тебя все хорошо?

— На данный момент да. Мэтт, Луиза и я позаботились об этом.

Он сжал ее в объятиях и притянул к себе. Таня обняла его в ответ, прижавшись к нему и обхватив руками, она почувствовала что-то странное под шелковой сорочкой.

— Алек?

Он перехватил ее руку, пытающуюся нащупать через сорочку то, что привлекло ее внимание. Взгляд его нефритовых глаз был напряженным, когда он заставил ее посмотреть на него.

— Мне нужно слово смертной женщины, что стоит передо мной и которая работает в офисе окружного прокурора.

До них доносились звуки с оживленной улицы.

— Ты хочешь рассказать мне что-то плохое?

— Я уже упоминал, что предстоит заплатить свою цену за знание всех моих тайн. Некоторые представители мира нежити вышли на улицы. Как тебе известно, произошли нападения на безвинных людей.

— Потому что мы вместе?

Алек посмотрел на ночное небо. Ему страстно хотелось взлететь в небеса, коснуться звезд, всего что угодно… лишь бы ничего ей не рассказывать о том, что их миры на грани войны.

— Потому что ты повязана законом, и возможно, тебе придется выбирать между мной и людьми.

— Я всегда подчиняюсь закону, — твердо ответила она.

— Справедливо. В моем мире есть лишь один закон: я должен всецело соблюдать права своего народа.

— Теперь, я начинаю это видеть.

Алек почувствовал тепло ее рук через рубашку и, представив, как бы они ощущались на других частях его тела, почувствовал возбуждение. Он взял ее руки в свои и мягко их отодвинул.

— Ты даже и не догадываешься, какую власть имеешь надо мною.

Она растеряно посмотрела на него.

— На улицах сейчас опасно… — он с такой неукротимой силой и всепоглощающей страстью хотел ее, что не знал, хватит ли у него духу обратиться к ней с просьбой и исполнить задуманное без задней мысли.

— В городе всегда опасно…

— …а сейчас и подавно. Я не хочу, чтобы тебе причинили вред.

Она была упрямым человеком, но за это он ее и любил. Любил за ее несломимую силу воли, кроющуюся в теле Венеры.

— Почему вампиры до сих пор нападают на людей?

— Они нападают из-за страха. Ты только вообрази, какое пятно позора легло на весь вампирский род, когда мы были подвергнуты гонениям. Большинство народа на полном серьезе считает нас подобными Голливудским вампирам: остервенелые безумцы и кровососущие маньяки. Вы привыкли видеть нас такими. Орава сверхрьяных, религиозных фанатиков посчитает своим прямым долгом объявить на нас охоту. Могут погибнуть тысячи вампиров… как и людей.

— Сообщество Готов. — Некоторые из ее клиентов были готами.

— Да, любой, кто покажется странным, станет изгоем. Я устал от этого в былые времена — это поистине было ужасно, нам вечно приходилось скрываться. Ради твоей безопасности в моем мире, я… Я должен отметить тебя.

— Что значит «отметить» меня?

— Это означает, появление неоспоримых доказательств того, что ты не разгласишь наши тайны. — Он с грустью погладил ее по щеке. — Устные обещания не в счет, им нужно материальное подтверждение. — Алеку не хотелось, чтобы это произошло при таких обстоятельствах. Он бы хотел, чтобы это случилось в один прекрасный вечер в окружение свечей, чтобы было море шампанского и огромное кольцо на ее пальце. Кое-кто заставил его слишком рано вмешаться в жизнь Тани.

Алек видел, как встревожено она на него глядит. Таня отвела взгляд к красной розе в горшке, а затем вновь посмотрела на него.

— Ты должен взять у меня кровь?

— Мне очень жаль, Таня.

Она отвернулась от него и подошла к французским дверям.

— Таня?

— Я не могу разговаривать об этом на балконе, это слишком личное. — Она указала на двери: — Не желаешь присоединиться ко мне?

— Таня, на будущее: однажды пригласив меня, ты уже никогда от меня не избавишься.

Таня уже приглашала его. Она вздохнула:

— В таком случае не плохо, что ты переступишь порог моего дома сейчас, — проговорила она, пятясь в спальню.

Алек вошел в спальню, двери захлопнулись за ним сами по себе.

— Как я после этого буду себя чувствовать?

— Ты будешь чувствовать головокружение, возможно, упадешь в обморок. — Алек больше не смел к ней прикоснуться; его желание было столь сильным, особенно теперь, когда она дала свое согласие на то, чтобы он поставил на ней свою метку. Он так страстно этого желал. Им уже приходилось совместно принимать душ, но это было целомудренно, чувственно и абсолютно в иной плоскости.

— Есть ли что-нибудь еще, чего мне стоит ожидать?

Он читал в ее глазах опасение и терзание: она вспомнила Клайна. Алек видел, как перед ее глазами развернулась та сцена: Алек не просто укусил того человека за шею, он вырвал ему горло. Она боялась, что он отхлебнет из нее лишнего. От взгляда Алека не укрылось, как она инстинктивно запахнула V-образный вырез шелкового халата.

— Я бы никогда не сделал этого с тобой. То, что я сделал с ним, было сделано в припадке гнева и страха за твою жизнь. В том, что я собираюсь сделать с тобою, нет гарантий,