– Вы издеваетесь?

– Ничуть. Нет, конечно, мы избавимся от этой «мочалки», «путанки», «грибницы», как там ее... И карантин объявим, и исследования проведем, и расследования. Обязательно примем меры, мы же не изверги, не идиоты. Ну, а дальше-то что? Пусть живут люди, как жили.

– Да они, между прочим, не очень-то и люди...

– А кто об этом знает, кроме нас с тобой? Они сами-то это знают? Ну, и кому ты лучше сделаешь, если приведешь федеральных ищеек? Ради чего? Ради кипы протоколов, которые никому не помогут и мертвых не оживят?

– Распространенное заблуждение, что протоколы мертвым не нужны, – холодно усмехнулся Сенин. – Так можно далеко зайти. Может, и убийц наказывать ни к чему? Мертвым-то все равно...

– Не впадай в крайности, Сенин. Если б речь шла о наказании убийц, мы вели бы совсем другой разговор. И совершенно напрасно ты думаешь, что мы, бизнесмены, беспокоимся только о своих капиталах и готовы через любого переступить. Мы обычные люди. И прошу, хоть на минуту забудь о тупорылых полицейских принципах, вбитых в тебя наставниками. Преодолей свою тягу к протоколированию. Рассуди, как здравый человек. Кто выиграет от твоей деревянной принципиальности? Я скажу, кто: наши конкуренты. Потому что огласка нанесет корпорации такой урон, который может привести нас к полному краху.

– Не преувеличивайте.

– И не думаю. Понимаю, тебе нас не жалко. Никому не жалко богатеньких и сытых дельцов. Но правда жизни в том, что богатенькие-то как останутся при своих миллионных счетах и недвижимости. А вот сотни тысяч поселенцев, астронавтов, геологов, разведчиков – они повиснут между небом и землей. Потому что рухнет финансовый мир, в котором они существуют.

– Ладно, я все понял, – отрезал Сенин. – Спасибо за красочную картину апокалипсиса. Приятно сознавать, что моя скромная персона может вызвать такие катаклизмы во Вселенной.

– Да нет... – тихо сказал Макреев и слегка улыбнулся. – Не может. Даже не надейся. Сделай только шаг против корпорации – будешь раздавлен, как клоп. И никто твою скромную персону не вспомнит.

– Страшно, аж до усрачки, – покачал головой Сенин.

– Я ведь эти длинные речи веду лишь потому, что ты хороший специалист, Сенин. Ты первоклассно выполнил задание. На данный момент претензий к тебе нет. Но не дай бог, эти претензии появятся...

– Хватит меня пугать свои гребаным могуществом! – не выдержал Сенин. – Пугайте своих клерков. А для меня вы всего лишь временные начальнички, без которых я прекрасно обойдусь.

Лицо Макреева окаменело. Некоторое время он молча смотрел на Сенина, затем отошел к окну.

– Вот этого я и боялся, – холодно произнес он.

– Чего вы боялись?

– Таких людей, как ты, я боюсь. Думающих спинным мозгом. Прущих рогом к указанной цели. Скажи, а тебе детей убивать никогда не приказывали?

– Да хватит вам паясничать, – с досадой произнес Сенин. – Послушайте, Макреев, вы зря решили, что я – ваша собственность. Вы напрасно пытаетесь меня напугать. Не надейтесь, что я забьюсь в угол и заплачу. На этом языке мы не договоримся.

– Да как же с тобой, таким, еще разговаривать? – уныло усмехнулся Макреев.

– По-человечески, – подсказал Сенин. – Никогда не пробовали?

– Так-так-так, – заинтересовался Макреев. – Наша беседа выходит на новый этап?

– Наша беседа пока стоит на месте. Я ведь еще ничего не решил...

– Значит, у нас есть шанс договориться, – лукаво улыбнулся Макреев.

«Договориться... – мысленно повторил Сенин. – Слово-то какое скользкое. Как собачье дерьмо. Вот так один раз договоришься – и больше никогда не отмоешься...»

– Ну, вот что, – сказал он. – Как добропорядочный гражданин, я сейчас должен выйти на улицу и заявить о известных мне фактах первому же милиционеру. Должен, хотя и не обязан. Но знаю, что это бессмысленно...

– Это правильно... – согласился Макреев.

– Информировать федеральные власти – ваша прямая обязанность, и только вы будете нести ответственность, если ваши тайные игры всплывут.

– Всецело готовы! – с усмешкой вставил Макреев.

– Я не буду ни во что ввязываться. Во-первых, знаю, что бороться с вами бесполезно...

Макреев убежденно кивнул.

– Во-вторых, корчить из себя героя-одиночку не собираюсь, потому что никому этим уже не помогу.

Снова Макреев кивнул и даже беззвучно похлопал в ладоши.

– Но учтите, – твердо проговорил Сенин, – в свете открывшихся фактов, планета уже не соответствует критериям безопасности. Вам грозят большие неприятности. И если что-то случится, я ваши задницы спасать не стану. Федеральный суд получит мои свидетельские показания в полном объеме. Не купите и не запугаете.

– Ну, об этом я меньше всего беспокоюсь, – с облегчением улыбнулся Макреев. – Никакого суда не будет. Что это за суд без единой улики? Ну, а в остальном... Достойная позиция достойного человека. Поздравляю, офицер.

– Не с чем, – фыркнул Сенин. – Я с вами меньше месяца, а уже в говне по пояс.

– Отмоем, отчистим, накормим и в люди выведем. Через месяц забудешь про все.

– Я-то, может, забуду. Но вы сами-то как относитесь к тому, что в вашем поселении будут жить нелюди?

– Да никак, – пожал плечами Макреев. – Имей в виду, Сенин, мы вовсе не закрываем глаза на проблему. Над твоим рапортом работает весь аналитический отдел. Плюс к этому мы проведем масштабные исследования на Евгении и конкретно на базе Торонто-9. Думаю, решим, как им жить. Не думай об этом. У нас есть, кому подумать.

Раздался стук в дверь, и официантка вкатила столик с напитками и легкой закуской. Следом скользнул молчаливый спутник Макреева. Казалось, он специально ждал за дверью положительной фазы разговора.

Сенин был удручен. Самое скверное, что разумные аргументы он, действительно, привести не мог. Он мог только твердить, как болван: таков закон, так положено, так предписано...

«Чего ж так на душе погано? – подумал вдруг Сенин. – Может, я просто героем хотел вернуться? Прилететь и, действительно, «прокукарекать» на весь обитаемый мир про свои приключения. И все знакомые сказали бы: вот молодец, Сенин. Даже на пенсии чутко бережет покой космического сообщества...»

И ведь прав Макреев, на девять десятых прав. Против такой логики не попрешь. Ну, прилетит федеральная бригада – и что? Обвинять новоиспеченных подражателей в убийстве и бросать всех за решетку? Они даже не поймут, за что...

Если, конечно, не откроются новые обстоятельства. Если не окажется, например, что подражатели как- то угрожают обитаемому космосу. А почему нет? Любая форма жизни стремится развиваться, плодиться и доминировать, даже плесень.

Макреев счел переговоры удачными и развалился в кресле со стаканом в руке. Вид у него был благодушный и покровительственный.

– Да не убивайся ты, капитан, – сказал он. – Выпей и расслабься. Ты свое дело сделал. Почти. И деньги свои отработал.

– Какие деньги?

– Скоро узнаешь, какие. Когда закончишь дело. Но это уже будет нетрудно.

– Вернуться в Торонто и распространить контркультуру? Я и не сомневался.

– Биолог твой говорит, что послезавтра его отрава будет готова. Оба отправитесь обратно и проведете обработку. Тем временем на твой счет ляжет очень приятная сумма. В принципе, ты сможешь сразу уволиться и отчалить на свою усадьбу.

Макреев рассмеялся, заметив удивление в глазах Сенина.

– Я же знаю, что ты в корпорацию не шашкой махать пришел, а деньги зарабатывать, – сказал он. – Даже знаю, на что. Сказать?