него воздух потрескивает от напряжения.

Вместе с Макреевым прибыл еще какой-то тип, безликий и обтекаемый, как дешевая авторучка.

– Ну, что скажешь, инспектор? – угрюмо произнес куратор, увидев Сенина.

– Я уже все сказал в рапорте.

– Это верно. Не припомню, чтобы «Русский космос» когда-нибудь попадал в подобное дерьмо.

– Ну, я тут ни при чем...

– Да тебя никто и не винит. Вообще, сядь, не маячь. – Макреев прошелся по кабинету. – Как ты сам думаешь, сможем разгрести?

– Смотря, что для вас означает «разгрести». Опасные условия мы устраним, биолог как раз сейчас работает. Ну, а последствия...

– Вот-вот, последствия. Это нас больше всего сейчас интересует – последствия. Скажи-ка, инспектор, об этой истории никто лишний пока не знает?

– Вроде, нет. А «лишний» – это кто?

– Это все! Я надеюсь, ты не объявил на поселении тревогу, не устроил эвакуацию или еще какой-нибудь аттракцион?

– Да нет, решили пока не шуметь. Смысла не было. А почему вас это так пугает?

– Да потому что..! – Макреев запнулся и вместо ответа стукнул кулаком по столу. – Нервирует, в общем, ясно?

Сенину стало не по себе. Он понял, что все усложняется. Если каждый из поселенцев пойдет в суд и объявит, что «Русский космос» выбросил людей на верную смерть, то фирма разорится на компенсациях. Суд все припомнит – и не принятый всерьез сигнал тревоги, и проигнорированные разведданные.

– Выходит, – тихо сказал Сенин, – вы собираетесь все скрыть?

– А что? – Макреев остановился напротив и уставился ему в лицо. – Ты уже назначил пресс- конференцию?

– Да нет. Мне просто интересно, как вы сможете спрятать катастрофу таких масштабов?

– Очень интересно, – отозвался Макреев и сел в кресло напротив. – О каких таких масштабах вы толкуете, уважаемый работник на испытательном сроке?

«Это война, – подумал Сенин, – мне уже намекают на мое шаткое положение».

– Погибли люди, – сказал он. – Полторы тысячи старых поселенцев и неизвестно сколько из новой партии. Возможно, и сейчас гибнут, в эту самую минуту.

– Кто погиб? – Макреев изобразил встревоженное лицо и даже покрутил головой по сторонам. – А мне показалось, все живы-здоровы. Все работают на своих местах и радуются жизни. Или я твой рапорт не так понял?

– Так, – процедил сквозь зубы Сенин.

– Ну, так что же? – Куратор всплеснул руками. – О чем полицейский ветеран хочет заявить на своей пресс-конференции? Какова будет тема: злые пришельцы захватили человеческое поселение?

– А разве это так далеко от правды?

– Нет-нет, это чистая правда! Уверен, сразу найдутся люди, которые выступят со встречными заявлениями. Например «В моем унитазе живут разумные моллюски». Или «Говорящие тараканы похитили мой мозг».

– Не превращайте меня в сумасшедшего, у меня есть доказательства! – Сенин вскочил.

– Сядь! – рявкнул Макреев. – Нет у тебя доказательств. Все доказательства ты передал в распоряжение корпорации, и правильно сделал. Мы сами ими распорядимся. А будешь ерепениться, сломаем тебя в два счета, ясно?

– Да я пока еще и не ерепенился.

– И молодец. И умница. А то что же получается: отправили человека на задание, а он там столько водки выпил, что пришельцев увидел.

Сенин поднял на Макреева изумленные глаза.

– Да-да, не удивляйся, инспектор. У нас ведь документы есть: знаем, как ты там по девочкам ходил да спиртное хлестал.

– Какие еще документы? – пробормотал Сенин, не веря своим ушам. – Какое спиртное?

– Ну как же! Система «Протокол» не врет, а передает объективную картину.

– Они что, докладывали на меня? – Сенин не мог поверить, что ребята из его команды могли устроить ему подобную гнусность. Главное, зачем?

– Ну, что за тон? Скажешь тоже, «докладывали»... Есть форма обязательного отчета и характеристики на членов группы. От тебя тоже ждем, кстати. Займись сегодня вечерком, а то порядок, знаешь ли...

Сенин молчал. Ему нечего было сказать. Он был просто раздавлен всем услышанным. Все рушилось, все получалось не так, как представлялось вначале. Такого приема он не ожидал даже в страшных снах.

Макреев это почувствовал. Нет, скорее всего, он на это и рассчитывал.

– Ну все, Сенин, давай успокоимся, – совершенно мирно произнес он. – И поговорим, как взрослые люди. Может, нам выпить, а?

– Не отказался бы, – хрипло проговорил Сенин, хотя было еще утро.

– Арсений, организуй, – бросил через плечо Макреев, и безликий тип, про которого Сенин почти забыл, исчез за дверью.

Макреев сел рядом и положил руку на спинку кресла Сенина.

– Ну, что ты себя изводишь, инспектор? – сочувственно проговорил он. – Ты хоть объясни, чего добиваешься? Тебе так хочется прокукарекать про все, что знаешь?

– Нет, прокукарекать не хочется.

– Вот. И я так думаю. Ты вроде полицейский, и не приучен язык распускать. Что же тебе надо?

– Да ничего мне не надо. Просто дело слишком серьезно, чтобы решать его силами вашей конторы. Обо всем надо доложить федеральным властям, вот и все. Я этого не сделал, потому что это ваша прямая обязанность.

– Господи, зачем?

– Если кто-то в дальнем космосе ломает палец, то даже это попадает в статистику федеральной службы здравоохранения. Таков закон.

– Я понимаю, что закон. Но – вдумайся – зачем?

– А я в это вдумываться не намерен. Если все будут вдумываться, то...

– Истинно полицейский взгляд на жизнь, – сказал Макреев и иронично похлопал в ладоши. – А давай сделаем исключение и все-таки вдумаемся. Вот ты сообщаешь федералам о нашей беде. И что дальше?

– Дальше, естественно, на место вылетает комиссия, проводит следствие, а если надо, то и исследования. Объявляется бессрочный карантин. Оказывается помощь пострадавшим. Устанавливаются имена виновных.

– И кто у нас будет виновный?

– Не знаю, – хмуро ответил Сенин. И нерешительно добавил: – В нашем случае виновных может и не оказаться.

– Очень хорошо, виновных нет. Кто тогда пострадавший?

– Ну, как же?

– Что «как же»? Кто пострадавший? Где стонущие раненые, где изуродованные трупы, где плачущие родственники...

– Вы же понимаете, это особый случай...

– Вот именно, особый случай. Теперь представь: приезжает следователь расследовать убийство. А где же убитый? А вот он – на работу идет. Может это двойник? А ну-ка проведем генную экспертизу. Нет, не двойник. Самый настоящий, живой и здоровый. И что тогда расследовать? Кого и, главное, по какому закону наказывать?

– Насчет экспертизы я бы уточнил...

– Ты про эти копеечные молекулярные фракции? Брось. – Макреев пренебрежительно махнул рукой. – На каждой планете организм людей немного меняется. Другой воздух, другая пища...

– Да неужели вы всерьез думаете, что можно все так оставить?

– Как «так»? Что там такого особенного?