спуститься на планету самостоятельно, без пилота юссисси. Вряд ли он представляет собой серьезную угрозу…

– Мы можем его убить и покончить с этим, если что-то пойдет не так, – предположила Ферсани.

Шан все еще рассматривала содержимое чашки, из которой не пила. С ней что-то не в порядке. Время от времени она отирала пот со лба, лицо заливала краска.

– Вы не понимаете, как гефес обращаются с информацией. Мы… они скрывают многие вещи, и ты никогда не имеешь полного представления о ситуации. Информация – это деньги. Хотя вы и денег не понимаете… У того, у кого есть информация, есть и власть. И он может обменять ее на что захочет.

– Ты знаешь, как ее использовать, – сказала Невиан.

– Знаю. На самом деле. Между журналистами и детективами не такая уж большая разница: значок, пенсия и право применять силу.

– С твоим напитком что-то не так? – спросила Местин.

– Это вода.

– А что еще ты бы выпила?

– Чашку хорошего чая, крепкого, чтобы ложка стояла. – Ответ Шан остался для Местин загадкой, но она справедливо рассудила, что некоторая туманность ее выражений не затмевает общей ясности мысли. Шан выпрямилась и махнула рукой: мол, не важно. – Возможно, Эдди летит сюда чтобы просто снять передачу о вес'хар. Вполне возможно также, что он станет собирать информацию о нашей военной мощи, намеренно или нет. Военные, как и полицейские, отлично умеют использовать журналистов в своих собственных целях.

– А Мичаллат об этом знает?

– Разумеется, знает. Это все – часть игры. Но мы можем тоже поиграть в эту игру. Называется «пропаганда». Чего вы хотите добиться?

– Чтобы все гефес покинули этот сектор и держались от нас подальше.

– Тогда нужно устроить «бряцание оружием». Вы показываете ему вооружение и намекаете, что есть еще, больше, гораздо больше. Гефес уже знают, что вы не лжете и не блефуете.

– Но получается, что мы будем именно лгать и блефовать, – сказала Невиан.

– Знаю. Предоставьте это мне, ладно?

Невиан опустила исанкет Гиядас на пол. Девочка живо подбежала к Шан и заглянула ей в лицо. Ни у кого не возникло сомнения, что Шан не знает, как себя с ней вести и вообще ею нисколько не интересуется.

А Гиядас просто хотела запомнить каждую черточку инопланетянки – она улавливала реакцию Невиан. Шан под этим внимательным взглядом стала нервничать и дергаться. И тут на руках ее вновь заплясали фиолетовые огоньки. Шоу началось без предупреждения. Зрелище это своей красотой заворожило даже Ферсани.

– О, черт, опять! – расстроилась Шан, посмотрев на свои руки так, будто они были измазаны какой-то дрянью, и перевела взгляд на Гиядас. – Представление окончено, малютка.

Она встала и вышла из кухни.

– Наверное, больна, – сказала Местин. Невероятно, но похоже, что дети эту женщину не интересовали в принципе. – Но с'наатат лечит. Я поговорю с ней. Невиан, свяжись с «Актеоном» и скажи, что мы разрешаем высадку Мичаллата.

Местин нашла Шан у акведука. Она смотрела куда-то вдаль, опустив руку в бегущую воду. Местин села рядом в той же позе: она видела, как Шан делает это, когда налаживает с кем-то контакт, совсем как юссисси. Местин надеялась, что прием сработает.

– Ты плохо выглядишь, – начала Местин. – Похоже, у тебя жар.

– Это работа с'наатата. Он снова перестраивает меня.

– Внешне ты не изменилась.

– Это Арас меняется внешне. Все мои проблемы – внутри. – Даже при дневном свете огоньки на руках Шан казались яркими. – Мне жаль, если я кого-то обидела.

– Ты сможешь вести дела с Мичаллатом, когда он прилетит?

– О да, вне всякого сомнения. Я знаю, как с ним обращаться. И не допускаю непреднамеренных ошибок.

– Твое волнение можно учуять на другом краю кальдеры. Что случилось, Шан?

– Просто строим отношения с Арасом, ничего особенного.

– О, он тебя расстроил? Послушай моего совета, хорошая оплеуха…

– Нет, я никогда не подниму на него руку. Он достаточно натерпелся в жизни. Просто нужно уладить кое-какую проблему.

– Не понимаю.

– И хорошо.

Шан повернулась к ней. У нее было очень открытое лицо, и от нее исходил легкий запах господства. Юссисси говорили, что у гефес есть плод, который так же пахнет, – манго. Интересно, а Шан хотя бы понимает, что она может войти в любой город на Вес'едже и одной лишь властью этого запаха свергнуть верховного матриарха? Наверное, не понимает. Или ей все равно.

– Да, я не в лучшей форме. Есть пара проблем, которые нужно решить. И мне жаль, если я встала между тобой и твоей дочерью. Надо утрясти кое-какие проблемы. – Шан вставила английское словечко в поток вес'харской речи. Местин и сама пробовала употреблять кое-какие слова из ее необычного лексикона, но Шан сказала, что это не очень хорошая идея. – Я поговорю с ней сама, если хочешь.

– Невиан восхищается тобой. Она смотрит на мир почти так же, как ты, не как я. Она считает, что Прежний Мир не так уж плох, и что Таргассат бежала от ответственности и пряталась за невмешательством.

– Я читала про Прежний Мир. Не очень-то много сведений, не так ли?

– Может, у юссисси их больше. Спроси у Виджисси.

– Этот кроха меня боится.

– Тогда спроси у его самки.

– Если твои родственницы таковы, какими ты их считаешь, то подумай еще раз: может, и вправду стоит с ними поговорить?

– За это придется заплатить высокую цену – вмешаться в их политику.

– Возможно, эта цена справедлива и ее стоит заплатить. Не вы одни проиграете от вторжения людей.

Шан поднялась на ноги, неуверенно улыбнулась и пошла вниз по террасе. Местин проводила ее взглядом, отметив четкость человеческой походки. Для гефес Шан производила потрясающее впечатление, сдержанная и целеустремленная, и она не теряла уверенности в себе даже в окружении женщин выше и сильнее ее.

Местин подумала, что Шан ей нравится. Она осознает свою ответственность. Местин беспокоило, что ее собственная дочь стремится во всем подражать Шан, но среди исан'ве есть много худшие образцы для подражания…

В конце концов, возможно, она – это все, что отделяет Вес'едж от гефес.