— А потом?
Я смотрю на мэра, развалившегося на камнях, — он без сознания, но едва слышно постанывает.
Ох, как же
— Сдается, они не очень огорчатся, что мэра свергли. Сдается, они захотят выбрать себе нового вожака.
Виола улыбается:
— И им будешь ты?
— А если тебе встретится «Ответ»? — тоже с улыбкой спрашиваю я. — Что ты будешь делать?
Она смахивает со лба прядь волос:
— Сдается, им тоже нужен новый вожак.
Я делаю шаг вперед и кладу руку на спину Желудя. Виола не смотрит на меня, просто молча опускает руку, такшто кончики наших пальцев соприкасаются.
— Мы не расстаемся, понятно? Ты побудешь здесь, а я ненадолго уеду, но это не значит, что мы друг друга бросили.
— Нет уж, больше я с тобой никогда не расстанусь, — говорю я, глядя на наши руки. — Даже в мыслях.
Она сплетает свои пальцы с моими, и мы молча их рассматриваем.
— Мне пора, Тодд, — говорит она.
— Знаю.
Я забираюсь поглубже в Шум Желудя и показываю ему, где дорога, а где приземлился корабль, и что скакать надо во весь опор.
— Вперед! — ржет он громко и ясно.
— Вперед, — киваю я.
И поднимаю глаза на Виолу.
— Я готова, — говорит она.
— Я тоже.
— Мы победим.
— Обязательно.
Последний взгляд.
Последний взгляд на ту, что близка и дорога.
Последний взгляд в самую глубь души.
И я с силой шлепаю Желудя по бокам.
Виола уезжает — сначала медленно пробирается через обломки, а потом бросается прочь по дороге, навстречу людям, которые (пусть это будет правдой, пожалста пожалста) нам помогут.
Я смотрю на мэра. Он все еще лежит на земле.
Я слышу армию, марширующую по дороге примерно в трех километрах отсюдова.
Ищу глазами веревку.
Нахожу, но беру не сразу: сначала нагибаюсь к Дейви и закрываю ему глаза.
Мы мчимся по дороге, а я изо всех сил пытаюсь не выпасть из седла и не свернуть себе шею.
— Будь начеку! — кричу я между прижатыми к голове ушами Желудя.
Понятия не имею, насколько далеко успела продвинуться армия «Ответа» и не взорвут ли меня сразу, как только увидят на дороге.
И как отреагирует госпожа Койл, если увидит меня…
Когда я скажу ей и всем остальным все, что хочу сказать…
— Быстрее, прошу! — кричу я.
Желудь весь вздрагивает подо мной, точно заводит дополнительный двигатель, и припускает еще быстрей.
Она тоже спешит к кораблю. В этом я ни капли не сомневаюсь. Она увидела, как он приземлился, и теперь скачет навстречу. Если она доберется до переселенцев первой, она расскажет им о моей трагической смерти, о злобном тиране, которого «Ответ» идет свергать, и спросит, нет ли на корабле какого-нибудь оружия, которое можно использовать с воздуха.
А оно есть.
Я еще крепче прижимаюсь к спине Желудя, стискивая зубы от боли и мысленно пытаясь заставить его скакать еще быстрее.
Собор уже давно скрылся из виду, и мы скачем по улице, на которой все магазины закрыты, а двери домов крепко заперты на замки. Солнце окончательно село, и все вокруг превратилось в серые силуэты на фоне темнеющего неба.
Интересно, как «Ответ» отреагирует на весть о падении мэра…
И что они подумают, когда узнают, что поборол его один Тодд…
Я думаю о нем…
О нем…
О нем…
Тодд, думает Желудь.
И мы мчимся дальше, дальше…
Как вдруг неподалеку раздается оглушительный БУМ, от которого я чуть не вываливаюсь из седла.
Желудь резко разворачивается, стараясь не скинуть меня со спины, и мы видим…
Впереди на дороге полыхает пламя.
Горят дома.
И магазины.
И амбары с зерном.
Люди бегут сквозь густой дым — не солдаты, обычные мирные жители бегут мимо нас в темноте.
Бегут со всех ног, даже не глядя на нас.
Бегут от «Ответа».
— Что же она творит? — вслух спрашиваю я.
ОГОНЬ, испуганно думает Желудь, переступая с ноги на ногу.
— Она же спалит весь город, — говорю я.
Зачем?
— Желудь… — начинаю говорить я.
И вдруг воздух над долиной сотрясает низкий трубный зов.
Желудь испускает резкое ржание — ни слова в его Шуме, только вспышка страха, чистого ужаса, от которого у меня самой замирает сердце. И, словно эхо этого ужаса, испуганные крики людей вокруг. Многие останавливаются, смотрят назад, смотрят на город и за его пределы.
Я оборачиваюсь. В темноте ничего толком не видно.
Вдалеке я различаю огни — они медленно спускаются по зигзагообразной дороге рядом с водопадом.
Но ведь армия мэра идет по другой.
— Что это?! — спрашиваю я неизвестно кого. — Что за огни? Что за
И тут человек, бегущий мимо, останавливается как вкопанный. Его Шум от потрясения искрится и вертится, точно шутиха, и с отчетливым ужасом в голосе он произносит единственное слово:
— Нет. — А через несколько секунд добавляет: — Нет, не может быть.
—
И снова над долиной разносится оглушительный трубный зов.
Этот звук похож на конец света.
