148 :: 149 :: 150 :: 151 :: 152 :: 153 :: 154 :: 155 :: 156 :: 157 :: 158 :: 159 :: 160 :: 161 :: Содержание

Лекция 12

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ XX в.

Отличительная особенность русской философии XX в. - идеологизм; помимо большевизма, ставшего господствующей идеологией советского периода, она охватывала и многие другие направления, преимущественно антикоммунистического, религиозно-консервативного толка. Эти направления равно существовали и развивались как в зарубежье, так и в СССР. Среди них на первом плане находились поствеховские теории социального иерархизма и евразийства, а также различные варианты неомонархизма и христианского социализма. Несмотря на 'железный занавес', между русской эмиграцией и советским диссидентством всегда существовало самое прочное и кровное родство; это была по существу единая и целостная духовная оппозиция против 'большевизанства', 'сталинократии'. Их объединяла одна общая черта - решительное неприятие 'октябрьского переворота', вера в духовное и политическое возрождение России.

1. Философия антикоммунизма. После захвата власти большевиками начался трагический исход интеллигенции из России. В эмиграции

148

оказались сотни писателей, ученых, деятелей культуры¹. Среди них были все наиболее значительные русские философы - Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, Д.С. Мережковский, Ф.А. Степун, С.Л. Франк, Л.И. Шестов. Многие из них, покидая родину, верили в скорое падение 'большевизанства'. Их надежды усиливало то, что, по словам Бердяева, 'советский строй в то время не был еще вполне выработанным и организованным, его нельзя было еще назвать тоталитарным, и в нем было много противоречий'. Но, увы, ни одному из них так и не удалось дождаться возрождения России.

а) Русская пореволюционная эмиграция никогда не была идейно однородной, с самого начала ее разрывали противоположные тенденции. Однако господствующим умонастроением оставался антикоммунизм, философское обоснование которого особенно ярко выразилось в раннеэмигрантском творчестве Н.А. Бердяева (1874-1948) и С.Л. Франка (1877-1950).

Одна из первых эмигрантских публикаций Бердяева - книга 'Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии' (1925). 'В этой совершенно эмоциональной книге', как впоследствии признавался сам автор, он пытался обосновать свой излюбленный веховский тезис о том, 'что равенство есть метафизически пустая идея и что социальная правда должна быть основана на достоинстве каждой личности, а не на равенстве' ('Самопознание'). Близко к ней по тематике и идеям примыкал и трактат Франка 'Духовные основы общества. Введение в социальную философию' (1928). Оба они считали социализм подавлением свободы духа, и потому объявляли себя решительными противниками 'пролетарско-революционного миросозерцания'. Им хотелось создать новую социальную философию, которая полностью опровергла бы марксизм. Последний они обвиняли за 'применение абстрактных социологических принципов к конкретной исторической действительности', относя к таковым в первую очередь идеи земного благополучия и всеобщего равенства. Кроме того, совершенно отрицательное отношение вызывала марксистская теория пролетарской революции; с их точки зрения, 'революция бессильна изменить человеческую природу' и вызывает лишь хаос, разрушение культуры.

149

Согласно воззрениям Бердяева и Франка, общественная жизнь по самому существу своему духовна, а не материальна. Это духовное выступает в форме 'онтологического всеединства' 'я' и 'ты', или, иначе, соборности. В соборности претворяется богоустановленный миропорядок, который держится на началах иерархии и послушания. Без 'водительства' одних и послушания других не бывает никакого общества. В этом смысле общество есть 'аристократия... господство лучших'. Неравенство оправдано религиозно, и поэтому всякое гуманистическое заступничество за человека, по словам Бердяева, желание освободить его от страданий, равнозначно неверию в Бога, равнозначно атеизму.

Именно с иерархизмом Бердяев и Франк связывали формирование личности. Поскольку марксизм отвергает социальное неравенство, то для него, на их взгляд, не существует действительного, конкретного человека. Он знает человека лишь в 'социальных оболочках', совокупности его общественных качеств. Такой подход к человеку Бердяев объяснял тем, что марксизм ориентируется исключительно на пролетариат, у которого 'нет ничего оригинального, все у него заимствованное'. Он принижен нуждой, отравлен 'завистью, злобой, местью', лишен 'творческой избыточности'. Из этих душевных стихий, заявлял Бердяев, не может родиться высший человеческий тип и высший тип общественной жизни. Если за пролетариатом окажется будущее, значит, исчезнет общественная иерархия, а вместе с ней понизится 'психический тип человека', понизится уровень культуры. 'Что делать вам с проблемами Ницше и Достоевского, - зло иронизировал Бердяев, - и что делать проблемам Ницше и Достоевского с вами?' С ним во всем был солидарен Франк.

Эта критика в принципе не лишена оснований. В марксистской политологии действительно нет места индивидуальному человеку; он всегда социально детерминирован, несет на себе печать общественного, классового происхождения. Благодаря этому возможна объективация равенства как социального идеала, экономической и правовой нормы. Но вместе с тем на второй план отходил реальный человек, его