Но я потратил.
Тогда я также подслушал её.
Поэтому, сегодня я практически исходил потом от чувства вины.
- Я обещаю, - сказал я.
Поскольку её тревожный взгляд не испарился, я добавил: - Разве ты не доверяешь мне?
Я клянусь в этом, если это тебя успокоит.
-Чем ты клянешься? - спросила она, снова начиная улыбаться.
Что настолько важно для тебя, что бы ты держал свое слово?
- Моим именем и моей силой? - сказал я.
- В тебе много качеств, - сказала она сухо.
Но ты не Таборлин Великий.
- Моей ПРАВОЙ рукой? - предложил я.
- Только одной рукой? - спросила она, игривость вернулась в её голос.
Она протянула и взяла обе мои руки в свои, перевернув их и начав пристально разглядывать.
- Левая мне нравится больше, - решила она.
Клянись этой.
- Моей ЛЕВОЙ рукой? - спросил я с сомнением.
- Ладно, - сказала она.
- Давай правой.
Ты такой традиционалист.
- Клянусь я не буду пытаться раскрыть твоего покровителя, - Я сказал с горечью.
Я клянусь в этом своим именем и силой.
Я клянусь в этом своей ЛЕВОЙ рукой.
Я клянусь в этом вечно движущейся луной.
Денна посмотрела на меня внимательно, как если бы она не была уверена, насмехался ли я над ней.
-Хорошо, -сказала она, пожимая плечами и поднимая свою арфу.
Считай, что я успокоилась.
Мы снова начали гулять, продвигаясь через западные ворота в сельскую местность.
Молчание между нами растягивалось, начиная перерастать в неловкость.
Обеспокоенный тем, что появилась неловкость, я сказал первое что пришло на ум.
- Итак, есть ли новые люди в твоей жизни?
Денна тихо усмехнулась.
Сейчас ты похож на мастера Ясеня Пепельного.
Он всегда спрашивает насчет них.
Он не думает, что кто-то из моих поклонников достаточно хорош для меня.
Я не мог не согласиться, но решил, что так говорить не разумно.
- А что он думает насчет меня?
- Что? - спросила она смущенно.
- Ой.
Он не знает о тебе, - сказала она.
- И почему же?
Фаренгейт+++
- Бедный Квоут.
Я дразню тебя.
Я говорю ему только о тех, кто приходит и бродит вокруг, пыхтя и сопя, как собаки.
Ты не такой как они.
Ты всегда был другим.
- Я всегда гордился собой за то, что не пыхчу и не соплю.
Денна повернула своё плечо и качнув арфой, нанесла мне игривый удар.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Они приходят и уходят, немного получив или потеряв.
Ты же золото за раздутыми отбросами.
Мастер Ясень Пепельный может думать, что он вправе знать о моих личных делах, кто ко мне приходит и уходит. - Она нахмурилась.
- Но он не узнает.
Я готова уступить кое-что из этого, сейчас...
Она протянула руку и властно взяла меня за плечо.
- Но ты не являешься частью сделки, - сказала она с ожесточением в голосе.
- Ты мой.
Только мой.
Я не буду делиться тобой.
Мгновенное напряжение прошло и мы пошли по широкой дороге к западу от Северена, смеясь и болтая о мелочах.
В полумиле от последнего городского трактира было тихий участок, поросший деревьями с высоким Путеводным Камнем, расположенным в его центре.
Мы наткнулись на него в поисках земляники и он стал одним из наших самых любимых мест, где мы спасались от шума и вони города.
Денна села у основания серого камня, оперевшись о него спиной.
Затем она вытащила свою арфу из футляра и тесно прижала её к груди, задрав оборки платья и обнажив возмутительно большую часть ноги.
Она изогнула бровь на меня и усмехнулась, как будто знала о чём я подумал.
- Прекрасная арфа, - случайно сказал я.
Она неделикатно фыркнула.
Я сел, где и был, удобно развалившись на длинной прохладной траве.
Я дернул несколько ее прядей из земли и лениво начал сплетать их вместе в косу.
Честно говоря, я нервничал.
Хотя мы и провели много времени вместе на протяжении последнего месяца, я никогда не слышал, чтобы Денна играла что-нибудь из своих произведений.
Мы пели вместе, и я знал, что её голос был, как мёд на теплом хлебе.
У неё были верные пальцы и она обладала музыкальным слухом...
Но написать песню - не тоже самое, что просто играть.
Что, если она будет не слишком хороша?
Что я скажу?
Денна провела пальцами по струнам и мои заботы ушли на второй план.
Я всегда находил черезвычайно эротичным, когда женщина ложит свою руку на арфу.
Она начала перебирать струны вниз, от верхней к нижней.
Она звучала, как молотки по колокольчикам, как вода по камням, как пение птиц в воздухе.
Она остановилась и настроила струну.
Пощипала, настроила.
Она ударила резкий аккорд, жесткий аккорд, затяжной аккорд, затем повернулась и посмотрела на меня, нервно сгибая пальцы.
- Ты готов?
- Ты исключительна, - сказал я.
Я видел её небольшое волнение, когда она поправила волосы струящиеся по спине, чтобы скрыть свою реакцию.
- Дурак.
Я еще ничего для тебя не сыграла.
