Я ощупал голову в том месте, где я стукнулся о серовик.
- Нет причин стесняться, - Вилем взмахнул рукой.
- Это в натуре человека: зацикливаться на том, что ему дорого.
- Я слышал, как Килвин набрался в 'Пробках' пару месяцев назад и все рассказывал о своих холодных серных лампах, - сказал Симмон.
Вил фыркнул.
- Лорен бурчит о том, как вести себя с книгами.
Брать за корешок.
- Брать за корешок. - Сказал он ворчливо и сделал хватательное движение руками.
- Если я услышу это от него еще раз, то возьму его за корешок.
Вспышка воспоминания озарила меня.
- Милостивый Тэйлу, - сказал я, ошеломленный.
'Я пел 'Тинкер Таннер' в Еолиане сегодня ночью?'
- Пел, - сказал Симмон.
- Я не знал, что в ней так много куплетов.
Я наморщил лоб, отчаянно пытаясь вспомнить.
- Я пел куплет о Тейлинском монахе и овце? - Это были неподходящие строки для приличного общества.
- Неа, - ответил Вил.
- Слава богу, - сказал я.
- Это был козел, - Вилему удалось сказать это серьезно, прежде чем он разразился смехом.
....
в тейлинской рясе! - Пропел Сим, потом засмеялся вместе с Вилемом.
'Нет, нет' сказал я жалобно и положил голову на свои руки.
Моя мама заставляла папу спать под повозкой когда он пел эту песню на публике.
Станчион изобьет меня палкой и снимет с меня трубочки в следующий раз, когда я его вижу.
- Им она нравится, - успокоил меня Симмон.
- Я видел, как Станчион подпевает, - добавил Вилем.
- Его нос к тому времени уже слегка покраснел.
Повисла уютная тишина.
- Квоут? - спросил Симмон.
- Да?
- Ты действительно Эдема Руэ?
Вопрос застал меня врасплох.
Обычно это напрягало меня, но в данный момент я не знал, как я себя чувствую по этому поводу.
- А это важно?
- Нет. Мне было просто интересно.
- О. - Я продолжил разглядывать звезды.
- Интересно, что?
- Ничего особенного, - сказал он.
- Амброуз назвал тебя Рух пару раз, но он и прежде называл тебя другими оскорбительными вещами.
- Это не оскорбление, - сказал я.
- Я имею в виду, что он называл тебя вещами, которые не соответствуют действительности, - быстро поправился Сим.
- Ты не говоришь о своей семье, но ты сказал то, что заставило меня задуматься. - Он пожал плечами, по-прежнему лежа на спине, уставившись на звезды.
- Я никогда не знал ни одного Эдема.
По крайней мере, хорошо.
- То, что ты слышал, не является правдой, - сказал я.
- Мы не воруем детей, или поклоняемся темным богам или что-то вроде этого.
- Я никогда не верил ни во что подобное, - сказал он пренебрежительно, а затем добавил.
- Но некоторые из вещей, о которых говорят, должно быть правда.
Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь играл, как ты.
'Это не имеет ничего общего с Эдема Рух'- ответил я, но потом передумал.
- Разве что немного.
- Ты танцуешь? - Спросил неожиданно Вилем.
Если бы это спросил кто нибудь другой, или это было в другое время, то, возможно, это было бы поводом для драки.
- Нас просто так люди представляют.
Играющих на дудочках и скрипках.
Танцующих вокруг походных костров
Когда мы не воруем то, что плохо лежит, конечно' - не много горечи проскользнуло в моем тоне, когда я добавил последнее.
Это не то, что есть Эдема Рух на самом деле.
'А что?' спросил Симмон.
Я задумался об этом на мгновение, но мой нетрезвый ум не справился с этой задачей.
'На самом деле мы просто люди' - сказал я наконец.
'За исключением того, что мы не можем оставаться в одном месте очень долго, и все ненавидят нас.'
Мы все трое тихо смотрели на звезды.
'Она действительно заставляла его спать под повозкой?' спросил Симмон.
'Что?'
'Ты говорил, что твоя мама заставляла твоего папу спать под повозкой когда он пел балладу про овцу.'
'Она действительно это делала?'
'Это просто фигура речи' ответил я.
'Но однажды она так и сделала'.
Я не часто вспоминаю мою предыдущую жизнь в труппе, когда мои родители были живы.
Я избегал этой темы так же, как калека учится держать на весу свою больную ногу.
Но вопрос Сима заставил воспоминания всплыть на поверхность моего сознания.
'Баллада Тинкер Таннер не для пения' - я осознал себя, говорящим эти слова.
- Это была песня, которую он написал о ней...
Я надолго замолчал.
Потом я сказал это.
- Лориан.
Я произнес вслух имя матери впервые за несколько лет.
Впервые после ее смерти.
Имя странно ощущалось на языке.
Потом, без всякого намерения, я начал петь.
Темная Лауриан, Арлидена жена
Ее лицо как лезвие ножа
Ее голос как продолжительный ик
Но считает она суммы как ростовщик.
Моя сладкая Тэлли не готовит еду.
Зато ошибок у нее в гроссбухе я не найду
При всех ее недостатках, я признаю
Для меня это стоит жизни своей