Рис. 7- С. Эдгар Аллан По и Авраам Линкольн. Студия Мэтью Б. Рэди, Вашингтон, Округ Колумбия. 4 февраля 1849.
IV
5 марта 1849, не успев как следует начаться, закончилась конгрессиальная часть карьеры Эйба. Его не переизбрали на второй срок.
Избрание в депутаты конгресса… не оправдало моих ожиданий. Я был вынужден на два года оставить жену и сорванцов, но теперь меня ничто не удерживает от возвращения в Иллинойс.
Он вернулся в Спрингфилд и с головой погрузился в юридическую практику, которую временно оставил на тридцатилетнего юриста Уильяма Х. Херндона (который напишет исчерпывающую, хоть и достаточно спорную биографию Линкольна вскоре после его убийства). Эйб хорошо позаботился о том, чтобы темная сторона его прошлого была тщательно скрыта от молодого партнера.
Теперь он писал рекомендательные письма для друзей, которым требовалась помощь. Участвовал в процессах по всему Иллинойсу. Играл с мальчишками и совершал долгие прогулки с женой.
Он жил.
Прошли и когти, и клыки
И бесконечный грех.
Мне нужен мир в душе и жизнь,
Простая, как у всех.
Но судьба распорядилась иначе.
xxxxxxx
Эдди Линкольну было три года, десять месяцев и восемнадцать дней, когда он умер.
Запись от 1 февраля 1850, через несколько часов после того, как его сына не стало.
Я потерял моего маленького мальчика… Такое великое горе.
В жизни нет счастья.
Нет причин предполагать, что смерть Эдди связана с вампирами. Он был болен с декабря (предположительно, туберкулез) и все это время угасал постепенно, его мать неотступно находилась при нем, натирая ему грудь бальзамом, что, в итоге, не помогло.
Мэри не может оставить умирающего Эдди одного. Она держала его бесчувственное тело на руках у своей груди, баюкала всю ночь… пока он не ушел.
Никогда больше Мэри не позволяла себе такое поведение. Даже когда похоронила еще двух сыновей, она не горевала по ним так, как по «Ангелочку». Три дня, прошедших после его смерти, она не ела, не спала и не переставала плакать.
[Мэри] безутешна. Еще и потому, что я не знаю, как приободрить ее. Написал несколько слов Спиду и Армстронгу, попросил их приехать. Получил письмо от Генри с соболезнованиями и обещанием появиться [в Спрингфилде] не позже завтрашнего полудня. Как он узнал, что Эдди больше нет, не представляю.
Эдди похоронили на кладбище Хатчинсона, в нескольких кварталах от дома, где жили Эйб и Мэри.
Я держался за Боба и Мэри на протяжении всей церемонии, мы плакали. Армстронг и Спид стояли рядом, как и другие наши друзья и близкие. Генри стоял неподалеку, не желая своим присутствием вызвать лишние подозрения Мэри и тем усугубить мое горе{31}. Тем не менее, он проследил, чтобы я получил его записку. Где он вновь выражал соболезнования… и напоминал о другом пути.
Пути, пройдя которым, я бы снова увидел своего мальчика.
Несмотря на то, что желание увидеть сына живым было невыносимым, Эйб все же внял голосу разума.
Он бы навсегда остался маленьким. Ангел-убийца. Я бы не вынес мысли, что он будет служить темным силам. Учиться убивать, чтобы выжить. Я не мог обречь на ад собственного сына.
Мэри написала стихотворение (возможно, с помощью Эйба), которое было опубликовано в «Вестнике Штата Иллинойс» сразу после похорон. Последняя строка выгравирована на надгробии Эдди.
Ночной звезды окончен срок
Сияло и ушло…
Так цвет ушел с лица и губ,
И все твое тепло.
То ангел смерти тьмой ночной
Пришел, позвал тебя с собой.
Как мрамор, лоб белеет твой
Лицо и рот тверды
Чернеют волосы — печать
Злой смерти и судьбы
Теперь тебе, бутон прелестный
Навек цвести в саду небесном.
Блаженно милое дитя
В короне золотой,
Что арфой славу воспоет,
Пусть будет Бог с тобой.
Тебе, мой Эдди, ангел снов
Познать господнюю любовь.
Мой милый мальчик, в добрый путь,
Мой Эдди, в добрый час,
Хоть ты теперь в ином краю
