Дурным советам вняв. Не надо толькоТак сокрушаться о непоправимомИ так себя корить. Лишен ты зренья,Но в жизни много есть иных утех —Их нам даруют остальные чувстваУ очага домашнего, в покое,Где не страшны опасность и тревоги,Что в мире дальнем зрячему грозят.Я обращусь к владельцам филистимским,Которые наверняка дозволятИз этой отвратительной темницыМне увести тебя к себе домой,Где будешь ты со мною, для которойСтеречь тебя — не труд, а наслажденье,До старости жить в счастье и довольстве,Имея все, чем возместить могуЯ то, что ты из-за меня утратил.
Самсон
Нет, нет, без нужды мне твои заботы!К чему они, коль мы давно чужие?Не почитай меня глупцом, которыйВновь, как когда-то, ступит в твой силок.Познал я слишком дорогой ценою,Сколь ты искусно расставляешь сети.Твой голос колдовской, волшебный кубок[783]И чары больше надо мной не властны:Я научился уши затыкать,Чтоб не могла ты в них шипеть, ехидна.Коль я, твой муж, в расцвете лет и сил,Когда меня все чтили и боялись,Тебе внушил лишь ненависть и злобу,То как же ты со мной поступишь ныне,Когда я слеп и малого ребенкаБеспомощнее? Как ты будешь мноюПренебрегать, гнушаться, помыкать?Каким я оскорблениям подвергнусь,Став у жены рабом и приживалом,О чьем поступке каждом, каждом словеСвоим князьям ты будешь доносить?Нет, даже рядом с этою темницейТвой дом, куда я не войду, — тюрьма.
Далила
Дай мне припасть к твоей руке хотя бы.
Самсон
Не смей, коль жизнью дорожишь, иначеТебя, взъярясь, порву я на куски!Прими издалека мое прощеньеИ уходи. Оплачь свою измену,Равно как достохвальные дела,Которыми меж знаменитых женщинСтяжала место ты. Пусть золотыеТебя утешат во вдовстве. Прощай!
Далила
Я вижу, к просьбам глух ты, словно ветерИль море. Но и ветер, утомясь,Мир заключает с морем, море — с сушей;В тебе же гнев вскипает вновь и вновь,Как буря, что вовек неукротима.Затем ли я искала примиренья,Чтоб мне ответом ненависть былаИ со стыдом ушла я, уносяНа имени своем клеймо позора?Ничто нас больше не соединяет.Тебя я отрекаюсь — так мне лучше.Умеет двуязычная молваТрубить одно и то же на два лада:И превозносит и чернит онаОдновременно наши имена.Мое, среди обрезанцев, в коленахИуды, Дана, как и в остальных,Во все века пребудет воплощеньемБесчестья и супружеской измены,Предметом осужденья и проклятий.Зато в моей отчизне, — что важней, —В Екроне, Газе, Гефе и Азоте[784]Я знаменитой женщиною стану.На празднествах, при жизни и посмертно,Мне будут петь хвалу за то, что яСпасла, презрев супружеские узы,От грозного врага страну родную.Мой прах, цветами гроб увив, восславят,Как на горе Ефремовой ДебораВоспела Иаиль,[785] чья длань Сисаре
