перемещение специалистов на рабочие места есть растрата образования, а, следовательно, и государственных средств' (374).

Советских идеологов чрезвычайно радовало, что значительное число рабочих имели высшее и среднее специальное образование:

'Рост числа техников, а часто и инженеров на рабочих местах, обусловленный требованиями НТР, ведет к усложнению

производственной структуры рабочего класса за счет повышения в нем доли профессий, требующих инженерно-технических знаний.

К началу 9-й пятилетки каждый пятый техник в промышленности выполнял функции рабочего'. Подвести под это нелепое явление

теоретическую базу было тем более привлекательно, что, помимо 'рабочих-интеллигентов', были открыты и 'интеллигенты-рабочие'

(этот термин был предложен для обозначения того слоя ИТР, труд которых связан с непосредственным воздействием на предмет труда

и требовал применения научных знаний: работающие с АСУ, пилоты самолетов и т.п.) (375).

Если одни философы ожидали предстоящего превращения всех классов и групп в класс интеллигенции, то другие с этим не

соглашались, считая, что переход вчерашнего рабочего, закончившего вуз, в инженеры, не означает, что рабочий класс должен

целиком превратиться в интеллигенцию, но именно поэтому подчеркивали важное значение 'рабочих- интеллигентов', полемизируя с

теми, кто считал использование ИТР на рабочих местах нерациональным в принципе: 'На наш взгляд, это неверно: рост техники в

эпоху НТР неизбежно требует того, чтобы управляли ею люди, имеющие солидные научные и технические знания (в США и Западной

Европе техника почиталась, видимо, менее сложной). В росте слоя рабочих, наиболее близком к инженерам и техникам, нельзя не

видеть живых зачатков слияния в исторической перспективе рабочего класса и интеллигенции' (376). 'Прогресс техники требует уже

сейчас от значительной части рабочих образовательного уровня в объеме техникума или даже вуза' (377). Воспевание 'рабочих-

интеллигентов' продолжалось и в 80-е годы. Предлагалось указывать их в сводках ЦСУ как работников 'преимущественно

умственного труда в сочетании с физическим', рабочих интеллектуального труда, тогда как делопроизводителей, счетоводов,

экспедиторов к лицам умственного труда предлагалось не относить (378). С удовлетворением констатировалось, что 'высшая школа

сегодня пополняет не только ряды интеллигенции, но и квалифицированных рабочих. Рост их числа - закономерное явление',

предлагалось именовать их не 'рабочими-интеллигентами', а 'рабочими-инженерами', и едва ли не готовить их специально: 'Вопрос

целесообразности подготовки таких кадров в институтах требует специального изучения' (379). Выражалось убеждение, что 'в

сравнительно недалеком будущем этот тип производственника будет преобладать' (380).

Между тем некоторые специальные исследования показали, что в 14,3 - 25,5% случаев специальность 'рабочих-интеллигентов' по

образованию не имела никакого отношении к профилю предприятия, а 'Перечню' Госкомтруда она соответствовала лишь в 10,3 -

14,3% случаев. В то же время на тех же заводах 'практики' составляли 30 - 37,6%. Поэтому даже пропагандисты 'рабочих-

интеллигентов' вынуждены были признать, что 'общество несет значительные потери, связанные с затратами на подготовку в вузе

или среднем специальном учебном заведении специалиста, а из сферы общественного производства отвлекается на период учебы

определенное количество трудоспособного населения'. И что 'несет потери не только общество, но и сами эти люди' (приводились

данные об их неудовлетворенности своим положением) (381). Отмечалось, что использование инженеров на работе, с которой могли

справиться техники, связано и с тем, что последние широко использовались в качестве рабочих (382). Иногда, правда, проявлялось и

скептическое отношение к этому явлению (383).

Между тем, практика пребывания выпускников вузов и техникумов на рабочих должностях приобрела действительно немалые

масштабы. В 1960 г. численность 'рабочих-интеллигентов' составляла 0,3 млн., в 1970 - 1,2, в 1975 - 1,7 и на 1980 г. прогнозировалось

иметь их 2,2 млн. плюс 0,5 млн. 'колхозников-интеллигентов' (384). В 1970 г. в промышленности на рабочих местах трудилось 25,7%

всех техников, общая численность специалистов на рабочих местах достигла около 2,5 млн. (385) К 1974 г. помимо 25% техников

(каждый 4-й) на рабочих местах было занято и 19% лиц с высшим образованием (каждый 5-й) (386). Значительный процент

специалистов, занятых на рабочих местах, наблюдался в нефтеперерабатывающей промышленности, где заработки были наиболее

высоки (см. табл. 161) (387). В 1975 г. численность этого слоя 'с учетом характера и содержания выполняемого труда' определялась

примерно в 1,7 млн., что составляло 3% рабочего класса (388). На 15.11.1977 г. в качестве рабочих трудилось 114 тыс. лиц с высшим и

1314 тыс. со средним специальным образованием, т.е. 34,1% всех техников и 5,2% инженеров (389). среди рабочих лица с

соответствующим образованием составляли 8,7, среди колхозников 5,9%. По переписи 1979 г. численность этого слоя достигла около

8 млн. - высшее и среднее специальное образование имели 8,7% рабочих и 5,9% колхозников (против 3,7 и 2,8 в 1970 г.) (390). В 1980

г. в стране насчитывалось около 1 млн. рабочих с дипломами, или 23% всех специалистов в промышленности (391). На этот год там

при 6412 тыс. ИТР и служащих специалистов с высшим и средним специальным образованием было 7236 тыс., т.е. 112,9% (в 1960 на

2919 тыс. ИТР их приходилось 1667 тыс. или 57,1%) (392). К середине 1980-х годов около 4 млн. чел. с высшим образованием

работали на должностях, не требующих его, и в то же время насчитывалось 4,1 млн. 'практиков'. Поскольку материальное положение

образованного слоя относительно рабочих продолжало постоянно ухудшаться, численность 'рабочих интеллигентов' продолжала

расти и на протяжении всех лет 'перестройки' (393). За 80-е годы эта категория выросла в 3-4 раза, достигнув к 1989 г. 733,6 тыс. чел с

высшим и 5167,0 тыс. чел со средним специальным образованием. Кроме того, 10-14% научных работников и инженеров были

вынуждены заниматься дополнительной (в основном физической) работой (394).