зарплаты”, получаемые практически всеми рабочими, не распространялись на большинство категорий служащих, Право получать

дорогие путевки с 50%-й скидкой также было привилегией рабочих (не говоря о том, что им путевки предоставлялись в первую

очередь). С учетом этих обстоятельств уровень жизни интеллектуального слоя к 80-м годам был в 2-2,5 раза ниже жизненного уровня

рабочих (зарплата основной массы врачей, учителей, работников культуры была в 3-4 раза ниже рабочей). Таким образом,

дореволюционная иерархия уровней жизни лиц физического и умственного труда оказалась не только выровнена, но перевернута с

ног на голову, в результате чего относительный уровень материального благосостояния интеллектуального слоя ухудшился по

сравнению с дореволюционным более чем в 10 раз.

Говоря о материально-бытовом положении образованного слоя, нельзя не упомянуть и о том, что, следуя известному

коммунистическому принципу (наиболее откровенно провозглашенному в Китае) “нам нужны наполовину ученые - наполовину

крестьяне”, членов интеллектуального слоя пытались превратить в полурабочих, заставляя регулярно по разнарядкам райкомов

работать на овощных базах, подсобной работе на заводах, уборке улиц и в колхозах. Согласно данным исследований, проведенных в

1981 г. в Ленинграде, руководящие работники производственных и научно-исследовательских подразделений в качестве “проблемы

номер один” в деятельности молодых инженеров назвали отвлечения их на посторонние дела, не требующие инженерной

квалификации (365). Эта политика в полной мере касалась и студентов. Помимо “базово-колхозной” повинности, отнимавшей в

некоторые вузах до четверти и даже трети планового учебного времени, и обязательной летней работы в стройотрядах, все

настойчивее становились требования привлечь их к труду и критика “бытующего мнения, будто студент дневной формы обучения

обязан все свое время посвящать учебе” (366).

2. Советская интеллигенция как социальный слой.

Поскольку идея 'превращения всех людей в интеллигентов' и упразднения интеллигенции как особого слоя неизменно продолжала

владеть умами советских идеологов, рост численности интеллектуального слоя пропагандировался и обосновывался на всех этапах

истории советского общества. Типичным примером тезиса 'через количественный рост интеллигенции - к уничтожению ее как слоя'

может служить название раздела одной из защищавшихся в 60-е годы диссертаций: 'Дальнейший рост сельской технической

интеллигенции - условие соединения умственного и физического труда' (367). Утверждалось, что 'путь к стиранию различий между

работниками умственного и физического труда идет не через 'свертывание' слоя интеллигенции', а, наоборот, через 'возрастание

численности и доли в населении работников умственного труда' (368). Некоторые, правда, видели 'противоречие' в том, что

'молодежь, имея высокий общеобразовательный уровень, стремится заниматься умственным трудом, в то время как народное

хозяйство нуждается еще в физическом труде, в т.ч. неквалифицированном' (369). В 70-е годы получило распространение мнение о

том, что 'научные предположения исходят из объективного процесса постепенного перехода к новой структуре занятости населения

(вместо индустриальной модели - 'научно-техническая') с более важным местом научной и организационно-управленческой

деятельности. Учеными уже высказано предположение, что с этой сферой будет связано до 40% лиц, занимающихся общественно-

полезным трудом' (370). Некоторой части слоя предсказывалось более быстрое исчезновение: 'Судьба интеллигенции хорошо

известна:... интеллигенция останется особой прослойкой впредь до достижения самой высокой стадии развития классового общества.

Иная судьба у служащих - неспециалистов. Те из них, кто занят в сфере учета, станут либо рабочими (операторами счетной техники),

либо интеллигенцией' (371). Предполагалось, что сначала будет вытеснена сфера непроизводственной деятельности интеллигенции, 'а

на стадии комплексной автоматизации вся интеллигенции как особая прослойка перестанет в основном существовать' (372). Один из

авторов выражался предельно откровенно: 'Уже в обозримом будущем общество будет расширять высшее образование до такого

уровня, когда всякий, кто ощущает потребность в научных знаниях, в высшей квалификации, сможет ее удовлетворить. На

современном этапе люди с высшим образованием обладают еще определенными преимуществами в смысле общественного престижа.

Отсюда у части молодежи и известный утилитаризм в подходе к образованию. По мере расширения круга лиц с высшим образованием

такой утилитарный подход постепенно отживает' (373).

Особый энтузиазм у ревнителей 'стирания граней' вызывало появление и расширение слоя так называемых 'рабочих-интеллигентов' -

лиц с высшим и средним специальным образованием, занятых на рабочих должностях. Это уродливое явление, порожденное

извращенной системой зарплаты и огромным перепроизводством специалистов (при том, что многие должности ИТР, в т.ч. и

действительно требующие высшего образования, были заняты 'практиками'), и ставшее, пожалуй, наиболее красноречивым

свидетельством деградации интеллектуального слоя в советский период, почиталось, однако, основным достижением советской

социальной политики. Именно в этом слое виделось советским идеологам воплощение грядущей социальной однородности общества,

'живые зачатки слияния в исторической перспективе рабочих класса и интеллигенции'.

Основным центром теоретического обоснования этого явления был Свердловск: именно там во второй половине 1960-х годов стали

защищаться диссертации по 'рабочим-интеллигентам', сближению интеллигенции с рабочим классом и колхозным крестьянством и

т.п. Один из представителей этой 'школы' писал, в частности, что 'перемещение специалистов на рабочие места с течением времени

будет все более и более необходимым и поэтому выражал несогласие с 'встречающимися еще утверждениями, будто всякое