Бебс подумала и кивнула:

– Наверное, не без того.

Мэгги продолжала с любезной улыбкой:

– Честно говоря, ты, вероятно, самое злобное, самое презренное человеческое существо из всех, с кем мне довелось встречаться.

Бебс посмотрела с интересом:

– В самом деле?

– Да. Без сомнения, ужаснее человека я не знаю. – Мэгги покачала пальцем, подчеркивая свои слова: – И должна добавить, ты совершенно испорчена, испорчена до мозга костей. Не удивлюсь, если в один прекрасный день тебя кто–нибудь переедет.

Допивая четвертую «Розовую белку», Бебс вдруг расхохоталась. Ей внезапно показалось, что Мэгги говорит дико смешные вещи.

– Правда, Бебс. Не понимаю, как ты с собой уживаешься. Ты же сущий дьявол, двуличный кровопийца, змея подколодная. И кстати, твои туфли вышли из моды еще в семидесятых. И, Бебс, гранатовые серьги! Никто уже не носит гранатовые серьги, тем более днем. Ты начисто лишена вкуса и этики. Ты груба, полна ненависти, ты гадкая, лживая мошенница и преступница.

Бебс уже буквально корчилась от хохота.

– Вообще–то тебе давно место в тюрьме. – Мэгги помолчала. – Не удивлюсь, если окажется, что ты законченный социопат!

Бебс аж взвизгнула от смеха при этом слове. Как и Мэгги!

Женщина в красивом зеленом платье с кружевным воротником, сидевшая в углу зала, сердито зыркнула на них и пихнула мужа под локоть:

– Гляди, Кертис, напились вдрызг, причем на Пасху!

Когда они взяли наконец себя в руки, Бебс полезла в сумку, выдала Мэгги бумажный платок, с трудом перевела дыхание и сказала:

– А что ты думаешь обо мне на самом деле?

И обе снова грохнули.

Обретя способность говорить, Бебс объявила:

– Может, у тебя в башке солома, но ты презабавная.

Вытирая глаза, Мэгги ответила:

– Спасибо. Надеюсь, тебя не обидело слово «социопат».

– Меня–то? Да меня и хуже обзывали.

Мэгги отдышалась и поглядела на нее с некоторой завистью:

– Ох, Бебси, скажи, каково это – плевать на то, что о тебе думают?

– Да замечательно!

– Просто позавидуешь. Мне бы хоть чуть–чуть поменьше об этом заботиться. Но скажи правду, в глубине души неужели тебя совсем, ни капли не волнует мнение других?

Бебс подумала и ответила с уверенностью:

– Не. Ничуть.

– Правда?

Бебс пожала плечами:

– Ага, ни вот столько.

– А я думаю, что все–таки волнует. Думаю, это все равно действует, просто ты сама не догадываешься как. И возможно, никогда не узнаешь.

– Каких еще «других»? Я лучший риелтор в штате. Остальное меня не трогает.

– А я все равно думаю, что это важно – чтобы о тебе были хорошего мнения.

– Почему?

– Почему? Ну представь, случись с тобой что–то плохое, неужели тебе не хочется, чтобы люди говорили: «Ах, как жаль» вместо «Так ей и надо»?

Бебс пожала плечами:

– Плевать.

– Не хочется, чтобы тебе желали добра?

– Да плевать.

– Ох, Бебси, – сказала Мэгги, протягивая руку к бокалу и промахиваясь, – наверное, у тебя было кошмарное детство. Должна же быть причина такого ужасного поведения.

– Детство как детство, нормальное. Но раз уж мы на эту тему говорим, позволь кое–что спросить. Как тебе удалось украсть у меня «Гребешок»?

– Ах, это.

– Да, это.

Пойманной с поличным Мэгги оставалось лишь чистосердечно признаться.

– Я знакома с человеком, который ведет дела Далтонов, вот и позвонила ему.

Бебс удивилась:

– Вот как…

– Да. И, разумеется, я не горжусь своим поступком.

– Почему? Я бы на твоем месте поступила так же.

Мэгги посмотрела на нее с удивлением:

– Ты не из вежливости так говоришь, нет?

– Я? Нет. – Бебс обвела глазами зал. – Кажется, я проголодалась. Не поесть ли нам?

– Конечно. Заказывай все, что хочешь. Не отказывай себе ни в чем.

Бебс заказала бифштекс с кровью, что ничуть не удивило Мэгги.

Когда они поели, Бебс сказала:

– У меня на сегодня никаких планов. А у тебя?

– Свободна как птица.

Если бы двадцать четыре часа назад Мэгги сказали, что она закончит день фильмом «Звуки музыки» в кинотеатре «Алабама» вместе с Бебс Бингингтон, так и не протрезвев после бесчисленных «Розовых белок», она бы не поверила. После кино Мэгги сказала:

– Окажи мне услугу, Бебс, если ты когда–нибудь купишь нашу компанию, ты можешь уволить меня, но оставь Этель и Бренду, хорошо?

Бебс с улыбкой ответила:

– Ни за что. – Села в машину и уехала. Можно ее любить или не любить, но Бебс верна себе.

Расставшись с Бебс, Мэгги опять ощутила, как хорошо, что она не прыгнула в реку. После такого долгого и тщательного планирования серийный номер лодки мог–таки ее выдать. Видимо, идеального плана просто не существует в природе.

Дома ее встретил трезвонящий телефон. Это была Бренда:

– Что с тобой? Ты в порядке? Я так волновалась! Где ты весь день пропадала?

– Ой, дорогая, прости. У меня все хорошо. Даже лучше чем хорошо. Просто прекрасно, если честно. Замечательно!

– Рада, конечно, что у тебя все замечательно, но я чуть не померла от беспокойства. Пыталась весь день дозвониться. Уже собиралась идти тебя искать. Почему у тебя мобильный выключен?

– А–а, это мы с Бебс ходили в кино, пришлось отключить.

На том конце провода долго молчали.

– Ты что, напилась?

Мэгги захохотала:

– Ну, в общем… По правде говоря, да.

– Что ж. Увидимся утром. Прими лучше аспирин и ложись.

Мэгги сказала:

– Да, мамочка, разумеется. Спокойной ночи. Сладких снов… Пусть тебя клопы не кусают.

Бренда повесила трубку и сказала Робби: