Расходятся. Раздирают занавес, замалеванный реликвиями старого театра.
На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты широт и долгот. Меж двух моржей, подпирающих мир, эскимос- охотник, уткнувшийся пальцем в землю, орет другому, растянувшемуся перед ним у костра.
Эскимос-охотник
Эйе! Эйе! Рыбак
Горланит. Дела другого нет — пальцем землю тыркать. Охотник
Дырка! Рыбак
Где дырка? Охотник
Течет! Рыбак
Что течет? Охотник
Земля! Рыбак
(вскакивая, подбегая и засматривая под зажимающий палец)
О-о-о-о! Дело нечистых рук. Черт! Пойду предупрежу полярный круг. Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий рукава француз. Секунду ищет пуговицу и, не найдя, ухватывает шерсть шубы.
Явление первое Француз
Мосье эскимос! Мосье эскимос! Страшно спешно! Пара минут… Рыбак
Ну? Француз
Так вот: сегодня у себя в Париже сижу я это, ев филе, не помню, другое что-то ев ли, и вижу — неладно верзиле Эйфеля. Думаю — не бошей* блёф ли? Вдруг гул. На крышу бегу.
