слова отца — «не хватило духу». И все-таки Холмену по-прежнему нравилась Юнион-стейшн. Она напоминала ему о Диком Западе, на который они с отцом всегда любовались по телевизору.

Холмен припарковался на стоянке возле перрона и пошел к главному входу. Через несколько минут его подобрала Поллард, и они поехали на Линкольнские высоты. До них было всего несколько минут.

Мать Антона Марченко жила в небогатом квартале между Мэйном и Бродвеем, недалеко от Чайна- тауна. Крохотные домишки постепенно разрушались, потому что у жильцов не хватало денег на ремонт. Дома были перенаселены; в них ютились два, три поколения одновременно, а иногда по несколько семей сразу: оставалось загадкой, как они вообще тут помещались. Холмен вырос примерно в таком же доме в другой части города, и улица произвела на него гнетущее впечатление. В давние времена, когда Холмен промышлял воровством, он был спокоен за свой дом и дома соседей. Он знал, что украсть у них нечего.

— Имейте в виду, — сказала Поллард, — сначала она будет говорить о том, как копы убили ее сына, так что придется сидеть и слушать. Позвольте мне самой вывести разговор на Фаулера.

— Вы — босс.

Поллард обернулась, взяла с заднего сиденья блокнот и положила его Холмену на колени.

— Вот, держите. Так, теперь направо. Постарайтесь вести себя как журналист.

Лейла Марченко оказалась низкорослой и коренастой, с широким славянским лицом, маленькими глазками и тонкими губами. Открыв дверь, она предстала перед ними в тяжелом черном платье и мягких шлепанцах. Холмену показалось, что вид у нее настороженный.

— Вы из газеты?

— Совершенно верно, — ответила Поллард. — Мы разговаривали с вами по телефону.

— Мы репортеры, — добавил Холмен.

Поллард выразительно кашлянула, веля ему заткнуться. Миссис Марченко распахнула дверь и пригласила их войти.

Гостиная была маленькая, заставленная разношерстной мебелью, приобретенной на распродажах и в комиссионках. Кондиционер в доме не работал. Три электрических настольных вентилятора стояли в разных углах, гоняя по комнате теплый воздух. Четвертый, сломанный, громоздился на столе. Все здесь, кроме вентиляторов, напоминало Холмену его старый дом, и он чувствовал себя неуютно. Маленькое замкнутое пространство походило на тюремную камеру. Ему захотелось поскорее уйти.

Миссис Марченко тяжело осела в кресло. Поллард устроилась на кушетке, Холмен примостился рядом.

— Итак, миссис Марченко, — бодро начала Поллард, — как я уже говорила по телефону, мы хотим написать статью, в которой расскажем о том, как полиция…

Поллард достаточно было произнести только это. Миссис Марченко мигом зарделась и стала жаловаться.

— Они были такие гадкие и грубые. Ворвались сюда, перевернули все вверх дном — легко иметь дело с одинокой старой женщиной. Они сломали лампу у меня в спальне. Они сломали мой вентилятор…

Она махнула рукой в сторону неподвижного вентилятора.

— Они топали по всему дому, а я была здесь одна, понимаете, совсем одна и боялась, что меня изнасилуют. Я до сих пор не верю ни единому их слову. Антон не совершал всех этих грабежей, может, только последний. Они обвинили его, чтобы хвастаться, будто у них нет нераскрытых дел. Они убили его. Этот человек по телевизору сказал, что Антон собирался сдаться, когда его застрелили. Сказал, что полиция злоупотребила своими полномочиями. А теперь они чудовищно врут, чтобы оправдаться. Я подам в суд на город. Я заставлю их заплатить.

Глаза старухи покраснели. Холмен поймал себя на том, что смотрит на сломанный вентилятор. Это было проще, чем смотреть на человеческое страдание.

— Макс?

— Что?

— Блокнот. Ты не мог бы передать мне блокнот?

Поллард протянула руку, и Холмен вложил в нее блокнот. Поллард вырвала листок и передала его миссис Марченко.

— Мне бы хотелось показать вам несколько фотографий. Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?

— А кто они такие?

— Офицеры полиции. Кто-нибудь из них приходил к вам?

Поллард вырезала фотографии Ричи, Фаулера и остальных из газеты и наклеила на листок. Холмен решил, что это хорошая мысль и что сам бы он никогда до такого не додумался.

Миссис Марченко принялась внимательно разглядывать фотографии, затем ткнула пальцем в Фаулера.

— Вроде этот. Только не в форме. В гражданском.

Холмен покосился на Поллард, но та никак не отреагировала. Холмен понял, что наступил момент истины. Фаулер надел гражданский костюм, чтобы разыграть из себя детектива. Он скрыл тот факт, что носит форму, и притворился кем-то другим.

— А как насчет остальных? — спросила Поллард. — Может, они приходили с этим первым или сами по себе, в другое время?

— Нет. С ним был еще мужчина, но другой.

Теперь уже Поллард посмотрела на Холмена, но он только пожал плечами. Он гадал, кем же, черт возьми, мог быть этот пятый? А может, старуха ошибается?

— Вы уверены, что его нет на фотографиях? — спросил Холмен. — Не хотите еще разок взглянуть, чтобы удостовериться?

Миссис Марченко прищурилась, и ее злобные глаза стали похожи на щелки.

— Чего мне смотреть? Говорю, это был другой мужчина.

Поллард прокашлялась и поспешно вмешалась в разговор. Холмен был только рад.

— Вы не помните, как его звали? — спросила она.

— Чтобы я стала запоминать имена всех этих идиотов! Не знаю.

— Как давно они приходили?

— Недавно. Думаю, пару недель назад. Почему вы спрашиваете? Это не они сломали мою лампу. Там были другие.

Поллард убрала фотографии.

— Допустим, те были самыми гадкими, но в статье мы хотим сфокусировать внимание на каждом.

На Холмена произвело впечатление, как Поллард ловко врет. Это умение ему уже случалось подмечать в копах. Часто они врали лучше, чем преступники.

— Чего они хотели? — спросила Поллард.

— Они спрашивали насчет Элли.

— А кто такая Элли?

— Девушка Антона.

Холмен изумился. Он мог поручиться, что Поллард удивлена не меньше. Повсюду Марченко и Парсонса описывали как парочку одиночек, у которых нет ни друзей, ни подруг, присутствовали даже намеки на гомосексуальные отношения. Прежде чем продолжить, Поллард на мгновение опустила глаза, словно заглядывала в блокнот.

— Значит, у Антона была подружка?

Лицо старухи застыло, и она наклонилась вперед.

— Я не выдумываю! Мой Антон никогда не любил мальчиков, как говорят эти ужасные люди. Многие парни живут вместе, сообща оплачивая жилье. Многие!

— Не сомневаюсь, миссис Марченко, к тому же он был такой красавчик. А что они спрашивали про Элли?

— Разное — часто ли Антон с ней видится, где она живет, ну всякое такое. Но я не собираюсь помогать людям, которые убили моего сына. Притворилась, что не знаю.

— Значит, вы ничего им не сказали?

— Сказала, что не знаю никакой Элли. Я ни за что не буду откровенничать с убийцами.

— Мы хотели бы взять у нее интервью, миссис Марченко. Не могли бы вы дать нам номер ее