— Хотела бы я знать, что написано в этих рапортах, — сказала она.

— Они их забрали.

— Поэтому-то мне и интересно, что в них написано. Что Лиз рассказывала про ночь четверга?

Описав круг, Поллард вернулась к исходной точке и поняла, что Холмен молчит.

— Вы забыли спросить ее?

— Пол его машины был заляпан грязью, так она сказала.

— Значит, Ричард ездил вместе с Фаулером.

— Наверно. Вы думаете, они спускались сюда?

Поллард уже обдумала такой вариант и успела его отвергнуть.

— Здесь нет травы и чертовски мало грязи, Холмен. Даже если бы они спрыгнули в воду, то не собрали бы столько грязи, сколько мы видели на ботинках Фаулера.

Поллард снова посмотрела на пандус, затем на Холмена. Там, где он стоял, тень от моста разрезала его на две абсолютно равные половины — светлую и темную.

— Холмен, мы с вами не какие-нибудь Шерлоки Холмсы. Мы находимся на месте убийства, и совершенно очевидно, что стрелок не мог появиться здесь незамеченным. Он не прятался и не лежал в засаде… он спустился по пандусу, подошел и застрелил их. Это задачка для детектива-стажера. Фаулер, твой сын, Мэллон и Эш — все они позволили ему подойти в упор.

— Знаю.

— Вот в чем суть. И не только мы такие умные. Копы, спускавшиеся сюда, тоже должны были это заметить. Они наверняка сообразили, что Хуарес не мог перестрелять своих жертв из засады, но, согласно официальным заявлениям в прессе, все так и произошло. Значит, они либо игнорируют очевидное, либо лгут, либо существует гипотеза, объясняющая, что за чертовщина здесь творилась, но я не могу ее представить.

Холмен отступил в тень.

— Понятно.

Поллард не была уверена, что ему все понятно. Если такой гипотезы нет, значит, полиция скрывает обстоятельства убийства. Поллард не хотела верить в это, пока не доберется до рапортов. Она все еще надеялась, что какая-нибудь мелкая деталь поможет пролить свет на случившееся.

— Ладно, — сказала она, — пока остановимся на этом. Я просмотрела список свидетелей по делу Марченко и проверила номера их телефонов по квитанциям вашего сына и Фаулера. Плохие новости: Фаулер дважды звонил матери Марченко.

— Это значит, что они проводили расследование ограблений.

— Это значит, что они проводили расследование ограблений. Но не значит, что они занимались этим официально, а не в собственных целях. Нам надо поговорить с ней и узнать, что хотел от нее Фаулер.

Казалось, Холмен задумался. Он отвел взгляд.

— Может, завтра. Сегодня я не могу.

Поллард посмотрела на часы и почувствовала укол раздражения. Ей пришлось унижаться перед матерью, чтобы приехать сюда и помочь Холмену, а он, видите ли, не может.

— Знаете, Холмен, — сказала она, — я не могу уделять вам все свободное время. Я выкроила для вас сегодняшний день, так что же откладывать?

Холмен поджал губы и покраснел. Он начал что-то говорить, отвернулся к пандусу, затем снова посмотрел на Поллард. Ей показалось, что на лице у него написано замешательство.

— Вы действительно делаете все возможное, — сказал он. — Я ценю…

— Тогда поехали.

— Я должен повидаться со своим боссом. Я не появлялся на работе уже неделю, и сегодня он устроил мне головомойку. Он хорошо относился ко мне, пока Рэндом его не запугал. Я не могу потерять работу, агент Поллард. Иначе плакала моя свобода.

Поллард заметила, как Холмен буквально сгорает от стыда, и поняла, что зря решила на него надавить. И снова задумалась, зачем Рэндом так наседает на бедного парня, который недавно потерял сына. Она бросила взгляд на часы и почувствовала себя рабыней времени.

— Ладно, можно навестить мать Марченко и завтра. Я знаю человека, который поможет мне с отчетами. Думаю, мне удастся добраться до них сегодня же.

Холмен оглянулся на пандус.

— Пора. Не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности.

На обратном пути они молчали, но каждый их шаг громко отдавался в тишине. И с каждым шагом Поллард все больше убеждалась, что расследование убийства четырех офицеров было проведено из рук вон плохо, и она хотела докопаться до истины.

Не забывала она и о детективе Рэндоме. Он перекрывал Холмену кислород, а это не слишком удачное решение для офицера полиции. Во время собственных расследований Поллард имела дело как с журналистами, так и с нервными родственниками, и затыкать им глотки всегда было худшим из вариантов — они только начинали упорнее рваться к правде. Рэндому, по всей вероятности, это тоже известно, но ему так необходимо скрыть информацию, что он сознательно идет на риск.

Серьезный риск. Поллард хотелось узнать, что же он так защищает. Она не отступится.

Поллард оставила Холмена у реки. Она пересекла мост и поехала на север по Аламеде в Чайна-таун, к высокому стеклянному зданию, где находился центральный офис банка «Пасифик-уэст». Поллард верила, что существует один-единственный способ добраться до рапортов, которые Рэндом конфисковал в квартире Ричарда Холмена, и шанс этот непременно связан с «Пасифик-уэст».

У Поллард не сохранился номер телефона, поэтому она позвонила в службу информации, и ее соединили с секретаршей.

— Скажите, Питер Уильямс все еще служит в компании? — спросила она.

Прошло девять лет, и она надеялась, что он ее помнит.

— Да, мэм. Соединить вас с его офисом?

— Да, пожалуйста.

Через секунду раздался ответ.

— Офис мистера Уильямса.

— Могу я с ним поговорить? Это Кэтрин Поллард. Специальный агент Поллард из ФБР.

— Пожалуйста, подождите, я узнаю.

Самый драматический момент за все время службы в банковском отделе был связан у Поллард с арестом бандитов «с передовой» — банды из четырех украинцев, которых впоследствии опознали как Крэга и Джемисона Бепко, их двоюродного брата, Вартана Бепко, а также их соучастника — Влада Степанкудзы. Бандитами «с передовой» Лидс окрестил их из-за устрашающих габаритов четверки; самый легкий из них, Вартан Бепко, весил двести шестьдесят четыре фунта; Степанкудза склонил стрелку весов к двумстам восьмидесяти, а братья Крэг и Джемисон набрали триста шестнадцать и триста восемнадцать фунтов соответственно. Бойцы «с передовой» за две недели ограбили шестнадцать филиалов «Пасифик-уэст», чем практически положили конец всей банковской сети.

Каждый в четверке «передовых» имел личный преступный опыт, но здесь они действовали сообща. Они вместе заходили в банк и занимали очередь к кассам, после чего начинали запугивать остальных клиентов. Смутив наиболее впечатлительных кассиров зрелищем груды мышц, они предъявляли свои требования. «Передовые» не перешептывались и не обменивались условными знаками, как большинство бандитов-одиночек; они орали, матерились и часто избивали кассиров, явно не заботясь о конспирации. Каждый забирал деньги только у «своего» кассира, и они ни разу не пытались открыть хранилище. Схватив деньги, они дружно пускались наутек, раскидывая по пути клиентов и раздавая им пинки и зуботычины. В первый рабочий день «передовики» ограбили четыре филиала «Пасифик-уэст». Еще через три дня их жертвами стали три новых филиала. Две недели они занимали первое место в списке ужасов вечерних