Но Мишка был рад и этому. С тех пор, как он прикоснулся к духовной жизни, он потерял всякий интерес к тому, без чего раньше не мог жить: разудалому деревенскому веселью, ежедневным походам в местный клуб с неизбежными разборками после вечерней дискотеки и почти ритуальным пьянством в кругу таких же бесшабашных дружков. Узнав, что Мишка повадился к «погорельцам», старые приятели тоже быстро отвернулись от своего некогда закадычного друга, придя к единодушному выводу, что он просто повредился головой. Такого мнения придерживался даже Павел, ближе которого Мишке по всей деревне просто не было.
Последний случай, происшедший с ним в клубе, окончательно порвал его отношения с прежними дружками и забавами. По привычке он пошел туда, чтобы скоротать долгий вечер. Возле клуба его встретила компания старых друзей-завсегдатаев. Они были заняты «разогревом» настроения: один из них держал трехлитровую банку самогонки, другой подставлял пластмассовые стаканчики, а единственной «закуской» этого «застолья» была такая же банка холодной колодезной воды, которую разливал по тем же стаканчикам третий.
– О, равнение на появление! – увидев идущего Мишку, компания не могла сдержать своего восторга. – Давай, Мишок, к дружбанам, сегодня жаркий вечер будет.
– Что, танцы-шманцы до упаду? – усмехнулся Мишка, сразу почувствовав себя чужим в этой компании, потому что отвык от общения.
– Не, жарче! Ждем гостей с Чугреевки. Им, понимаешь ли, своих баб мало, так решили теперь наших щупать. Пора проучить. Вовремя ты пришел, хороший кулак в рыло лишним никогда не будет.
Мишку покоробило от этих слов. Он не горел желанием, как бывало раньше, впутываться в здешние разборки с парнями из соседней деревни.
– Давай, «причастись» вместе с нами перед боем, – тот, кто распоряжался самогонкой, щедро плеснул ему в стаканчик.
– Откуда таких слов нахватался? – Мишке уже хотелось уйти отсюда.
– Да вот, пошел по деревне слушок, что наш старый и верный друг решил начать новую жизнь, – рассмеялся все тот же хозяин компании. – Говорят, в церковь стал ходить, по монастырям кататься, с монахами дружбу водить. А я не верю, что с монахами. Говорю, что с монашками!
Все громко и развязано расхохотались.
– Говорят, что кур доят, а куры яйца несут, – невозмутимо парировал эту шутку Мишка, ставя налитый ему стакан на пенек рядом с банкой.
– Ладно тебе обижаться, – не унимался заводила. – Поделись лучше своим «товаром» – монашечками. Мы ж тебе, видишь, до краев наливаем, не жмемся, хоть и самим мало. Ты что, деревенский петух, чтоб в одиночку всех кур топтать?
Мишка ощутил внутри закипающую злобу. Но он сдерживал себя, чтобы не ответить в тон сыпавшимся в его адрес шуткам, намекам и колкостям.
– Мальчики, бросьте его уламывать, – кокетливо рассмеялась стоявшая посреди компании накрашенная девица. – Я знаю, в чем тут дело. Просто монахам нельзя пить. Я где-то читала. А еще им нельзя… энтого самого… без чего нормальные мужики жить не могут.
Все расхохотались еще громче.
– А с каких пор у него пропал интерес к энтому делу? – завизжала еще одна девица. – По «энтой» части он у нас всегда передовиком производства считался. Хоть орден вешай!
Мишка ощущал в круг компании еще вчера дорогих ему друзей совершенное одиночество. Те, в свою очередь, тоже смотрели на него как на чужака.
– Думаю, вы тут и без меня управитесь, – стараясь не ввязаться в скандал или словесную перепалку, Мишка собрался возвратиться домой, больше не чувствуя интереса к клубным развлечениям. – Против таких языков – как против лома, которому нет приема. Бывайте здоровы, кореша! И меньше нажимайте на это дело, – он кивнул на разлитую самогонку, – а то все девчонки убегут к «чугреевцам». Туго вам тогда придется! Без «энтого» самого…
Мишка старался не обращать внимания на доходившие до его слуха насмешки и деревенские пересуды. Им не было ни конца, ни края. Да и о чем еще было посудачить простым людям, единственной радостью которых были сериалы по телевизору да скудные новости, доходившие с района? Не зная, что произошло с Мишкой за время его неожиданного исчезновения и такого же неожиданного возвращения домой, деревня терялась в догадках, приписывая Мишке одну историю нелепее другой. Хотя сам он и не скрывал того, что ходит и в монастырь, и к соседям, за которыми закрепилось это странное имя – «погорельцы».
2. «ПОГОРЕЛЬЦЫ»
«Погорельцами» называли как заброшенный, позабытый всеми хутор на отшибе далеко от всех окрестных деревень, так и людей, отважившихся поселиться среди дикой глуши,