Я переводил.
– У нас нет курительной комнаты, – скалила зубы Зинаида Петровна.
– Хорошо, тогда покажите мне туалет для клиентов, я там покурю.
Я переводил.
– У нас негде опрукаться. У нас солидный банк, – еле сдерживала гордость от своей улыбки Зинаида Петровна.
– Сервис, девочки, сервис, – кричала шепотом из своего окошка начальник.
Получалась смесь французского с нижегородским. А уж потом мы ехали на маршрутках. Искали маршруты бегства, смотрели, где в городе узкие места и пробки.
Непревзойденным удовольствием для нас были поездки на маршрутных такси! Таких бешеных гонок Рауль не видел ни на одной из «Формул», таких препятствий, как наши колдобины и ямы, не было ни на одном Дакаре. Экзотика в чистом виде. За такое сафари на пешеходов пятнадцати рублей с носа и Жану было не жалко.
– Обгоняй, подрезай! – Раулю нравилось сидеть на переднем сиденье рядом с водителем. На всякий случай он держался за дверную ручку.
– Бабушку, бабушку не упусти! – кричал Жан, держась за живот. – Дави, дави ее.
– Нет, я все понимаю! Но бабушку все же жаль, – интеллигентно передавал свои пятнадцать рублей водителю Рауль. – У меня есть другое предложение. Сможешь втиснуться в эти пять сантиметров между «Мерином» и «Поршнем»?
– Легко! – резко выкручивал руль водитель-гагауз. Красовался. Гарцевал.
– Теперь понятно, почему русские выигрывают Дакар за Дакаром.
Ехали на маршрутках. Выверяли план отступления. В салоне я, Жан, Рауль и красивая девушка. Она попала в маршрутку лишь потому, что Рауль помог ей открыть дверь.
– Спасибо.
– На здоровье.
– Не забудь, когда она будет выходить, подать ей руку, – между прочим посоветовал Жан.
– Почему? – удивился Рауль.
– Положение джентльмена обязывает именно тебя.
Ехали на маршрутках. По часам замеряли отрезки дороги. Выискивали, куда можно будет на время пути положить баулы с деньгами. В одной из маршруток напротив нас сидели две девушки. Та, что слева, читала книгу, другая смотрела в окно. Потом к ним присоединилась третья и тут же принялась отводить глаза. То вбок – в окно, то вниз – в книгу. Три девицы под окном – я не мог удержаться от улыбки.
Ехали на маршрутках. Надо было знать, куда и как в час пик двигать с похищенным добром. Вдруг в глаза бросились знакомые черты лица. Повадки. Где я все это видел? Ее? Откуда? Девушка тоже смотрела на меня. Сначала отрешенно, а потом так, словно вспоминая. Взгляд у нее был несчастный. Глаза затравленного жизнью человека.
Узнал – щелкнул я пальцами. Она же моя бывшая жена, та белокурая красотка. Мы учились десять лет вместе. Затем еще десять лет вместе прожили. Но тут же подавил в себе желание окликнуть. Не хотелось разговаривать с психически нездоровым человеком.
В маршрутку села странная парочка. Девушка в синей ветровке и парень в красной рубашке с черной полосой на спине. По типу лица они были чем-то неуловимо похожи друг на друга. По сережкам в ушах я понял, что они муж и жена. У девушки было три колечка в каждом ухе – по два серебряных и одному золотому. У парня одно серебряное в левом ухе.
Мы попали в час пик. Женщина в шортах стояла согнувшись. Мы с Жаном подвинулись, предложив ей сесть между нами. Так и ехали трое на двух сиденьях. Рауль улыбался: мол, теперь вы джентльмены.
Проехав пару километров, перескочили на другую маршрутку. Нужно было петлять, запутывать следы, менять машины и номера. Вдруг нам удастся взять неплохой куш? Обидно будет попасться с этим добром. Ехали вчетвером, четвертой была девушка с длинными ногами в джинсах.
– Ленар Ленармеевич! – сказал громко и с ярко выраженным акцентом канадец. – Заплати за нас за всех по 15 рублей, сделай добрый жест.
Он сел рядом с девушкой. Его торс был обтянут коричневым свитером, волосы уложены даже лучше, чем русые волосы Жана. Просто идеально зачесанные набок волосы.
Когда девушка собралась выходить, Рауль учтиво открыл дверь, выскочил вперед и вежливо подал руку.
– Победил! – воскликнул с нескрываемой иронией Жан.
– Не забудь зайти в аптеку и взять презервативы, – посоветовал по-дружески я.
– Гони, Копытин! – крикнул вдруг Жан, захлопывая перед носом Рауля дверь.
Машина с визгом сорвалась с места. Было смешно видеть, как Рауль, размахивая руками, пытается догнать маршрутку. Кажется, так, брошенными вдруг в море, мальчики учатся плавать.
– Вы что, ребята, так и будете со мной кататься?
– А какая вам разница? – поинтересовался я. – Мы же оплачиваем проезд.
На следующем круге Рауль сел в нашу маршрутку.
– Молодой человек, – Жан был сама деликатность, – здесь есть одно свободное место.
– Спасибо, я постою, – отвечал Рауль.
– Бедняга, – сказал Жан мне, – весь вымок.
– Тяжело в учении – легко в бою.
– Надо было презерватив на большой размер брать. Презерватив-дождевик.
Ехали на маршрутках. Вошла беременная женщина. Не могу сидеть, когда дети лежат, а точнее, плавают в мамином животе-космосе, подумал я.
– Садитесь, – опередил меня Жан.
– Тебе не повезло, – улыбнулся я Жану.
Ехали на маршрутках. Выглядывали все возможные отделения милиции и посты ГАИ. Вошла пожилая женщина с маленькой девочкой в беретке и с портфелем за спиной.
– Баба, хочу собачку, – попросила девочка.
Они сели с бабушкой на место Рауля.
– Сейчас. – Женщина достала из портфеля плюшевую игрушку.
– Бабушка, а правда, она мальчик?
– Почему ты так решила? – улыбнулась женщина.
– Потому что у нее галстук.
– Разве девочки в России не носят галстук? – спросил меня Жан, трогая себя за кадык.
Маршрутное такси задело собаку. Она заскулила. Было видно, как она, подобрав лапу, кинулась прочь.
Маленькая девочка прижала плюшевую игрушку крепче к груди.
Мы сидели на задних местах и все как один смотрели на собачонку.
– Расскажи, как умерла Александра, – вдруг спросил Рауль, – врачи-криминалисты ведь делали вскрытие.
– Просто умерла.
– Как просто?
– Просто умерла, как мы просто трясемся на кочках. Вскрытие ничего не показало. Никаких видимых причин.
– Может быть, горячая вода, – предположил я. – Просто горячая вода.
Ехали в маршрутке с большой крикливой семьей. Сразу видно, из деревни. Мужик фотографировал свою жену, свою тещу, свою сестру и детей. А может, в обратном порядке. А потом детей брата.
– Надо еще сфотографироваться в метро, – сказал мужик. – Может, никогда на нем не покатаемся больше.
Ехали в маршрутке. Может, после ограбления банка мы на ней больше никогда и не
