Но здесь – новая напасть.
Л. Суханов:
«Вышла симпатичная мулатка и вручила нам карточки визитеров. На них так и написано: “Визитер”. Борис Николаевич вроде бы даже немного обижен и потому с ударением говорит: “Я – Ельцин”. Мол, какие тут визитки… Я положил его визитку к себе в карман, свою же повесил на грудь».
МЕДИЦИНСКАЯ СПРАВКА
Параноидное расстройство личности часто проявляется в виде чрезмерной чувствительности к различного рода неудачам и отказам.
Час от часу не легче! Для полноты картины Ельцину не хватало еще помочиться прямо здесь, на мраморных ступенях Капитолия.
Только американцы – прагматики до мозга костей – готовы закрыть глаза на что угодно, лишь бы приблизиться к поставленным целям.
Классическая формула: разделяй и властвуй. К тому моменту Запад смекнул уже, что акции Горбачева резко падают вниз. Ельцин был тем человеком, с чьей помощью они могли ослабить cоветскую, горбачевскую власть. Надо лишь самую малость: поиграть на его слабостях, потрафить ему, высказать респект и уважение.
И вот уже входит в кабинет президент США собственной персоной.
«Он долго тряс ему руку, другая рука президента дружески пожимала его предплечье, – свидетельствует Суханов. – Они доброжелательно улыбались, и в какой-то момент Ельцин сказал: “Да, мы стоим друг друга”. Эту фразу переводчик не стал переводить».
На самом деле все эти капризы и вычуры объяснялись вполне прозаично: обильной дегустацией виски, которую всю ночь накануне проводил он в отеле.
Еще прямо перед поездкой в Белый Дом Ельцин успел
«Раз я говорю без бумажки, значит, и вы говорите без нее», – криво усмехаясь, объявил он обомлевшему ректору.
И ведь ничего, сошло с рук. Даже еще и бурю оваций вызвало. Поведение Ельцина полностью соответствовало наивным американским представлениям о грубоватом, но искреннем русском народе в стиле «калинка-малинка».
За что же тогда, спрашивается, корить его? Как и все дурно воспитанные, экспрессивные люди, Ельцин вел себя ровно настолько, насколько ему позволяли.
Не прошел, например, номер с парадным подъездом Белого Дома – отправился, как миленький, через боковой вход.
Зато, если разрешалось ему выпивать без меры, да еще и под аплодисменты принимающей стороны – для них-то был форменный аттракцион; русский самоубийца глушит виски стаканами – значит, так и положено.
Тогда еще тяга к алкоголю сочеталась у него с фантастической работоспособностью. Меньше, чем за неделю пребывания в Штатах, он успел посетить 11 (!) городов и провести несколько десятков встреч.
«Я спал по два-три часа в сутки, – напишет он впоследствии, – перелетал из одного штата в другой, за день проходило по 5–7 встреч и выступлений, и так всю неделю без остановки. Очнулся от этой спринтерской гонки я лишь в самолете, который уносил меня в Москву».
Вообще, словечко «очнулся» читается в этом абзаце весьма двусмысленно. Потому как спринтерская гонка, если уж выражаться спортивной терминологией, сопряжена была с постоянным допингом.
Помимо рассказов очевидцев тому имелись и куда более зримые доказательства.
Уже в Москве выяснилось, что пресловутое выступление в Институте им. Гопкинса было заснято на видеокамеру. Явно не без команды свыше запись решили запустить по центральному телевидению: для наглядности.
27 сентября Ельцину позвонил председатель Гостелерадио СССР Михаил Ненашев и сообщил, что собирается показать фильм о его американском вояже.
«Понимаю, что восприятие его будет неоднозначно, и потому ставлю в известность, ибо не хочу это делать за спиной».
На самом деле, Ненашев вполне мог героя об этом и не предупреждать. Никаких обязательств перед Ельциным он не имел. Но после «правдинского» скандала Ненашев решил проявить неподобающее благородство.
«И сама публикация, и манера ее подачи чем-то дурно припахивали, – вспоминал Ненашев позднее. – Я считал для себя идти тем же путем невозможным и неприличным. Поэтому сам позвонил Ельцину… Сказал, что если будет желание предварительно посмотреть, мы готовы ее показать».
Ясное дело, Борис Николаевич ухватился за это предложение двумя руками. Вместе с Сухановым он отправляется в Останкино и садится перед монитором.
«И вот он смотрел, смотрел на телеэкран и вдруг начал мрачнеть, – свидетельствует Суханов, – на лице появилось выражение озабоченности, и я чувствую, что этот “видик” ему не по душе… Борис Николаевич, естественно, не дал “добро” на демонстрацию этой не самой удачной встречи в США».
А почему, собственно, запись эта вызвала столь жгучую реакцию? На сей счет имеется два объяснения.
Первое – самого Ельцина и его окружения. Второе – Made in USA.
По ельцинской версии, выглядел он в тот день не лучшим образом, ибо долго не мог накануне уснуть, «растревоженный впечатлениями, физической нагрузкой, усугубляющимся перепадом во времени».
