Джанет Мидцлмеир работала окружным инженером по эксплуатационной безопасности. Проверяла, чтобы все общественные сооружения, здание суда, пожарные станции, библиотеки, школы, отделения Управления шерифа, принадлежащие округу спортивные арены и стадионы и так далее содержались в чистоте, хорошо освещались и не представляли угрозы ни для посетителей, ни для сотрудников.

Она несла ответственность как за конструкционную прочность самих сооружений, так и за надлежащее состояние и соответствие установленным требованиям всего технического и нетехнического оборудования, смонтированного в этих стенах. Джанет лишь несколько лет тому назад окончила колледж, эту должность занимала только два года и к своей работе все ещё относилась столь же ответственно, как и в первый день на новом месте. Возложенные на неё обязанности она выполняла в точном соответствии с многочисленными инструкциями, а слова «общественное доверие» по-прежнему значили для неё очень и очень много, даже если они и превратились в пустой звук для многих чиновников как в округе, так и на уровне штата, с которыми ей доводилось иметь дело. Она ещё недостаточно долго проработала на государственной службе и обязанности свои выполняла не формально, а с душой.

23 июня, в понедельник, когда в Роквилл, штат Мэриленд, прибыл передвижной парк развлечений, Джанет Миддлмеир появилась в административном трейлере, который служил офисом мистеру Фредерику Фредериксону, седовласому владельцу и директору-распорядителю Большого американского ярмарочного шоу. С присущей ей прямотой и резкостью Джанет выразила желание провести инспекцию на территории, отведённой парку развлечений, с тем чтобы проверить, что все возводимые аттракционы и павильоны отвечают установленным требованиям по эксплуатационной безопасности. Не могла она допустить открытие парка развлечений для посетителей, не убедившись, что он не представляет угрозы для жизни и здоровья жителей округа.

Наверное, в этом Джанет несколько выходила за пределы своих полномочий. У неё не было полной уверенности, что она имеет право инспектировать техническое состояние оборудования парка развлечений, пусть он и расположился на участке земли, принадлежащем округу. Раньше Никто из сотрудников департамента безопасности общественных сооружений не заглядывал по служебным делам к приезжающим в округ паркам развлечений, но Джанет посчитала, что без этого обойтись нельзя. Лишь несколькими неделями раньше в Виргинии рухнул один аттракцион, и при этом погибла молодая женщина. И хотя тот передвижной парк развлечений не имел никакого отношения к Большому американскому ярмарочному шоу, Джанет твёрдо решила, что досконально все проверит, прежде чем даст разрешение на открытие БАЯШ для посетителей.

Излагая все это мистеру Фредериксону, она боялась, как бы он не подумал, что она просто вымогает у него взятку, и, откровенно говоря, не знала, как ей поступить, если бы он действительно попытался откупиться от неё. Она знала, что у каждого парка развлечений есть специальный человек, чья работа — подкупать местные власти. Его называли «штопальщиком», потому что в город он приезжал раньше парка развлечений и «заштопывал» возможные прорехи, которые могли появиться в отношениях, с полицией и некоторыми ключевыми чиновниками, снабжал их как деньгами, так и бесплатными билетами для друзей и родственников. Если «штопальщик» не справлялся со своей работой, полиция обычно приезжала в парк развлечений и останавливала его работу, даже когда посетителей ни в чём не обманывали и карни честно отрабатывали свои деньги. Придраться к какой-то мелочи не составляло труда, а час простоя парка развлечений приносил большие убытки. Так что полицию всегда старались ублажить заранее. Но Джанет не хотела, чтобы в БАЯШ подумали, будто она приехала срубить быстрый доллар.

К счастью, у мистера Фредериксона, образованного, обходительного, вежливого джентльмена (руководителя передвижного парка развлечений она представляла себе совсем другим человеком), таких мыслей и не возникло. Он ни на секунду не усомнился в искренности и чистоте её намерений. Взятку ей не предложили. Мистер Фредериксон заверил её, что и для него, и для его сотрудников здоровье и безопасность посетителей парка развлечений стоят на первом плане, поэтому он очень хорошо понимает её тревогу. И она тут же получила его разрешение проверять всё, что ей захочется и сколь угодно долго. Мак Фрид, сотрудник мистера Фредериксона, который отвечал за перевозку парка развлечений с одной площадки на другую, дал ей бейдж с буквами «VIР», чтобы все карни оказывали ей всяческое содействие.

И вот практически все утро и часть второй половины дня, в каске, с большим фонарём и блокнотом, Джанет прочёсывала территорию, отведённую под парк развлечений, наблюдая, как вдоль центральной аллеи, словно птица Феникс, растут павильоны и аттракционы. Она проверяла болты, заклёпки, шарнирные соединения, при необходимости залезая в тёмные, труднодоступные места, ничего не упуская. Она обнаружила, что Фредерик Фредериксон говорил правду: в Большом шоу надёжности уделялось максимум внимания.

В четверть четвёртого Джанет подошла к «Дому ужасов», который за час с четвертью до открытия парка развлечений выглядел полностью готовым к приёму посетителей. Рядом она не увидела ни души. Хотела, чтобы кто-нибудь провёл её по «Дому ужасов», но не смогла найти ни одного человека и даже подумала о том, чтобы пройти мимо. За целый день ей не удалось найти хотя бы одно упущение по части надёжности, поэтому она сомневалась, что «Дом ужасов» выбьется из общего ряда. То есть она, скорее всего, зазря потратила бы время. И тем не менее…

Джанет отличало очень уж сильное чувство долга.

Она поднялась по пандусу, ведущему к входной двери, мимо будки кассира, вошла в коридор, где стояли гондолы, на которых посетители совершали экскурсию по «Дому ужасов». Коридор вёл к большим дверям из фанеры, разрисованным так, что они напоминали массивные, подвешенные на железных петлях ворота грозного замка. При включённом механизме движения двери раскрывались, когда к ним подъезжала очередная гондола, и захлопывались за ней. Подойдя к дверям, Джанет нашла одну половинку приоткрытой. Заглянула за неё.

В «Доме ужасов» ещё не царила темнота. Лампы горели вдоль рельсов, по которым двигались гондолы, и исчезали за поворотом в пятидесяти футах от дверей. Но даже с лампами интерьер «Дома ужасов» выглядел мрачным.

Джанет всунулась в щель.

— Эй!

Никто не ответил.

— Есть тут кто-нибудь? — спросила она.

Тишина.

Она включила фонарь, замялась разве что на секунду, шагнула вперёд.

В «Доме ужасов» пахло сыростью и машинным маслом.

Она наклонилась и проверила соединение двух секций рельсов. Претензий у неё не возникло.

Джанет поднялась и двинулась дальше.

По обеим сторонам рельсов в чуть поднятых над ними нишах стояли механические, в рост человека фигуры. Уродливый, с похотливой улыбкой пират, держащий в руке саблю. Вервольф с когтями, покрытыми серебристой, фосфоресцирующей красной, которые сверкали в темноте. Из раскрытой пасти вервольфа торчали зубы в два с половиной дюйма длиной. Улыбающийся, залитый кровью убийца с топором стоял над трупом одной из жертв. И такие фигуры встречались через каждые несколько шагов. Хотя ни один моторчик не работал и они не могли шевельнутся, у Джанет возникло ощущение, что они изготовились для того, чтобы выпрыгнуть из своих ниш и наброситься на неё. Чего уж там говорить, нагнали эти механические куклы на неё страху. Но тем не менее не помешали проверить надёжность анкерных болтов и убедиться, что ни одна из кукол не упадёт на проезжающую мимо гондолу и не придавит пассажиров.

Поглядывая по сторонам, Джанет добралась до первого поворота и продолжила путь, миновала второй поворот, третий, восхищаясь выдумкой и изобретательностью создателей «Дома ужасов». Помещение было огромным, никак не меньше склада средних размеров, и напичканным всякими страшилками. И посетители, безусловно, получали острые ощущения, за которыми, собственно, и шли сюда.

Джанет оказалась в самом центре «Дома ужасов», стояла на рельсах, смотрела на огромного паука, зависшего над её головой, когда чья-то рука опустилась ей на плечо. Она ахнула, подпрыгнула, отскочила в сторону, повернулась и закричала бы, если б крик не застыл у неё в горле.