Так что если обвинения, предъявленные Берия, тогда казались многим смехотворными, то по прошествии времени, как это ни странно, они оказались весьма обоснованными. И устранение Берия, повторю ещё раз, было явлением положительным. Оно было бы совсем положительным, если бы не открыло дорогу к власти гораздо более серьёзному врагу советского строя — Хрущёву, о чём пойдёт речь в следующей главе.

Наверное, это самая страшная глава в моём обзоре.

После ареста Берия Никита Хрущёв скоро стал фактически единовластным правителем в партии и стране. Он окончательно подмял под себя Маленкова, а через два года добился его отставки с поста председателя Совета Министров СССР. Маленкова назначили министром электростанций, а главой правительства стал Николай Булганин. А ведь сам Хрущёв писал впоследствии в своих мемуарах: «… Булганин — очень поверхностный, легковесный человек. Он не влезал глубоко в хозяйство, а в вопросах политики мог считаться аполитичным, никогда не жил бурной политической жизнью… Он работал в железнодорожной ЧК по борьбе с мешочниками, а потом его выдвинули директором завода. Директором он был, видимо, по тем временам неплохим. Он ведь имел среднее образование, что тогда было редким явлением. Директорами, как правило, становились рабочие. Каганович его называл бухгалтером. Верно, по стилю работы он был бухгалтер».

Хрущёв был при Сталине членом Политбюро ЦК партии, много лет возглавлял столичную парторганизацию и знал руководящие кадры страны не хуже тех, кто в ЦК отвечал за кадры. А страна наша тогда талантами не обнищала, и на должность председателя Совета Министров СССР он мог бы подобрать достойнейшего кандидата.

Зачем же Хрущёв, знавший, что Булганин — всего лишь вчерашний борец с мешочниками, потом директор завода, бухгалтер по стилю работы, рекомендовал его на пост главы правительства? Это — первая загадка, которую он задал таким назначением.

Конечно, в период, пока его власть не стала абсолютной, Хрущёву надо было иметь в качестве главы правительства своего приятеля, причём такого, который уже входил в состав правящей элиты. Но скорее всего Хрущёв сделал это для того, чтобы иметь на этом посту не просто своего человека, а именно такого, которым легко манипулировать и, значит, фактически управлять и правительством, а в случае явных провалов можно было свалить на него вину.

Впрочем, через три года и в этом прикрытии надобность в прикрытии для Хрущёва отпала, и он сам стал и Первым секретарём ЦК КПСС, и председателем Совета Министров СССР, то есть сосредоточил в своих руках такую же «необъятную» власть, в какой в своё время упрекали Сталина.

Очевидно, новому руководителю пришлось, вступив на вершину власти, провести инвентаризацию того, что ему досталось от великого предшественника.

Внешне всё выглядело просто замечательно. СССР был одной из двух сверхдержав мира и лидером социалистического лагеря, объединявшего треть человечества. Однако это величие уже трещало по всем швам вследствие неспособности прежнего руководства ответить на новые вызовы времени.

Сам Хрущёв писал впоследствии в своих «Воспоминаниях» (М., 1997, с.336): «В 1954 году мы были ещё нищие, жрать было нечего, в ряде мест голодали». Поэтому ему, столкнувшемуся с острой нехваткой продовольствия во многих регионах страны, первым делом нужно было разобраться с тем положением, какое сложилось в сельском хозяйстве — самой вопиюще отсталой отрасли экономики.

Далее ему пришлось убедиться в том, что промышленность, на бумаге выполнявшая и перевыполнявшая планы производства, давно уже во многом «работала сама на себя». Производство средств производства росло намного быстрее, чем производство предметов потребления. Но и предприятия, работавшие на потребителя, гнали «вал», товаров было много, но того, что нужно покупателю, часто не было в продаже. Людям приходилось либо искать желаемое подолгу, отстаивая длинные очереди, либо покупать у спекулянтов.

Вся страна напоминала строительную площадку, на которой давно уже не бывали строители, потому что им было выгоднее рыть котлованы и закладывать фундаменты, чем возводить стены и выполнять отделочные работы.

Хотя голод и лишения первых послевоенных лет остались позади, жизненный уровень народа оставался крайне низким, в городах ощущался острейший жилищный кризис, и доклады КГБ говорили, что терпение широких масс трудящихся не беспредельно.

СССР был окружён военными базами США и других стран НАТО. Хотя в Европе Советская Армия в случае войны могла рассчитывать на победу, США оставались для неё недосягаемыми, тогда как они могли наносить удары, в том числе и атомные, по важнейшим центрам нашей страны. Атомная бомба у нас уже была, на подходе была и водородная, но средствами доставки их за океан мы не располагали.

Социалистический лагерь ещё существовал, но уже выпадение Югославии показало его непрочность, и накапливалось всё больше доказательств того, что Китай собирается оспорить советское лидерство и вообще проводить политику в своих национальных интересах, часто противоречащих нашим.

Словом, при показном благополучии страна стояла перед сложнейшими и трудно разрешимыми проблемами.

Ничего не менять в сложившейся ситуации было невозможно. Как справедливо отмечают В.А.Лисичкин и Л.А.Шелепин в своей книге «Третья мировая информационно-психологическая война» (М., 1999), «принцип управления экономикой как единой фабрикой оптимален лишь до некоторых критических размеров». Нужны были новые подходы, однако «в СССР эти возможности не были реализованы из-за устаревших теорий и методов, которые были правильны раньше, но во второй половине XX века оказались неадекватными существующей реальности» (с. 15, 16). Надо сказать больше: идти вперёд можно было, только совершив прорыв, в первую очередь в теории, в идеологии, в осмыслении целей нашего существования и путей развития. Если такого прорыва не будет, то объективно становился возможным только один путь — назад, с отказом от важнейших завоеваний социализма, хотя поначалу это отступление и было бы закамуфлировано социалистическими и демократическими лозунгами.

То, что страна выбрала этот путь отката назад, во многом зависело от личности нового её лидера. Чтобы понять это, следует посмотреть на его политическое прошлое.

«Темно и скромно происхождение нашего героя», — писал Гоголь о Чичикове. То же можно сказать и о Хрущёве, в своё время много говорили о том, что биография его фальсифицирована. В частности, известный партийный и государственный деятель Д.Т.Шепилов утверждал, что все россказни о ранней революционной деятельности Хрущёва — ложь. Не стану здесь пытаться восстановить истинную картину жизненного пути Хрущёва, а ограничусь кратким разбором его политической карьеры, легко восстанавливаемой по документам.