человечества из животного мира». Необходимость подъёма человечества на более высокую ступень нравственного развития — одна из центральных тем русской культуры, в особенности литературы. Герой рассказа Чехова «Дом с мезонином» страдал от того, что «человек остаётся самым хищным и нечистоплотным животным на земле».

В обществах целеустремлённого типа велика роль государства, экономики управляется централизованно. Но в них должна быть обеспечена и достаточная свобода личной инициативы, в противном случае они быстро вырождаются.

Общества же рыночные, в которых люди стремятся просто урвать всё, что можно, для себя, для своей семьи, для своей корпорации, по большому счёту представляют собой стада животных.

Целеустремлённые общества, в свою очередь, можно разделить на утопические, государственно- социалистические и реально-социалистические. К утопическим обществам можно отнести, в частности, коммунистические (по Марксу и по Ленину) и нацистские («Третий рейх» по Гитлеру). Государственно- социалистическим можно назвать советское общество при Сталине. Зачатки реального социализма прослеживались в России 20-х годов прошлого века — в период от ликвидации нэпа до установления сталинского режима.

Рыночные общества — это общества хищнические, даже если они государственно-рыночные (как на современном Западе) или с господством транснациональных корпораций (куда ведут мир современные глобалисты). В период упадка рыночные общества превращаются в бандитские (что мы видим на примере современной России).

От общества государственного социализма наша страна должна была идти вперёд, к обществу реального социализма. Берия же, как и все предыдущие и последующие реформаторы либерального толка, звал и тянул страну назад, к демократии западного типа, то есть обратно в животный мир. Следовательно, в политике он был реакционером.

Это делало Берия неадекватным стране, жизнь которой он собирался так круто перестроить. Поэтому можно быть уверенным в том, что если бы даже его не устранили, по большому счёту он не смог бы стать вождём страны, руководителем народа. Однако крови, при неблагоприятном развитии событий, он мог пролить много, попутно разрушив эту чуждую ему страну. А потому его устранение с политической арены СССР в целом надо считать положительным явлением.

Берия рассчитывал убрать своих коллег по руководству партией и страной, предварительно запугав их тем, что расскажет об их непосредственном и активнейшем участии в массовых репрессиях, и готовил новый съезд КПСС. Если бы его план удался, то мы услышали бы доклад не о враге народа Берия, а о врагах народа Хрущёве, Маленкове и других соратниках Сталина. Но он совершил ряд ошибок, и противники его опередили.

Нетрудно убедиться, что почти всё, что предлагал Берия, впоследствии осуществили частично Хрущёв, а остальное — Горбачёв и Ельцин. Не случайно и такой либеральный «реформатор», как Александр Яковлев, положительно оценивал многие шаги Берия. Значит, Берия был не продолжателем дела Сталина, а скорее предшественником Горбачёва.

Осталось проследить, как развивались события в стране и её руководстве после того, как суть затеянной Берия «перестройки» стала ясной остальным членам Президиума ЦК.

Первой дала трещину дружба Хрущёва и Маленкова. Сразу после вступления их на свои новые посты они держались на равных, однако постепенно Хрущёв стал, как принято говорить в таких случаях, всё больше «тянуть одеяло на себя». Сказать по правде, у него были для этого все основания.

Когда Хрущёв вернулся с Украины и снова стал первым секретарём парторганизации Москвы и Московской области, его поразило запустение подмосковных деревень, даже расположенных в часе езды от столицы. Маленькие колхозы, в которых если что и выдавали на трудодень, то сотню-другую граммов зерна, всюду царили бездорожье и повальное пьянство крестьян. Всё это было резким контрастом с колхозами Украины. А за сельское хозяйство отвечал в Политбюро Маленков, который в этом деле совершенно не разбирался.

Маленков считался вторым (после Сталина) человеком в партии, но он был типичный аппаратчик. «Писарь», — говорил о нём Сталин; дескать, резолюцию он вам напишет грамотно, а конкретное дело ему поручать нельзя, он его не знает. Это было не совсем справедливо. Ведь во время войны Маленкову, как члену Государственного Комитета Обороны, поручалось контролировать производство некоторых видов вооружения, а позднее, когда Берия возглавил атомный проект, Маленков отвечал за работы по созданию ракет. Но Хрущёв считал, что на этих участках работы Маленков чувствовал себя крайне неуютно. Хрущёв, бывший членом Военного Совета фронта во время Сталинградской битвы, видел, как Маленков, командированный Сталиным на Сталинградский фронт, показал свою полную некомпетентность в военных вопросах. Зато мастер аппаратной игры он был первоклассный, что часто воспринимается как отрицательная характеристика. Между тем для политика и организатора знание механики аппаратной борьбы совершенно необходимо. Хотя некоторые авторы именно Маленкова считают главным организатором «ленинградского дела» и ряда других подобных акций, что не прибавляло ему популярности в партии, он в первые месяцы после смерти Сталина сумел внести свой весомый вклад в обеспечение мирного перехода к последующим преобразованиям.

Однако, по мнению Хрущёва (повторяю, не совсем справедливому), и на новом посту председателя Совета Министров СССР Маленков, не проявил себя компетентным руководителем. Хрущёв на заседаниях Президиума ЦК всё чаще поправлял своего незадачливого коллегу и постепенно брал инициативу в постановке и решении обсуждаемых вопросов в свои руки.

Маленков обижался, но однажды, когда он опоздал на заседание Президиума ЦК КПСС, Хрущёв уже прочно занял место председателя, а вошедшему Маленкову предложил вести протокол. И больше уже Маленков на равных с Хрущёвым не выступал.

Но Маленков неверно оценил обстановку в руководстве страной в целом. Во-первых, он решил, что раз его уже назначили председателем Совета Министров СССР, то помощь Берия ему уже ни к чему. Более того, он стал опасаться, что Берия, считавший пост премьера самым главным в стране, теперь будет стремиться занять эту должность. Если Берия ещё и вступит в союз с Хрущёвым, направленный против него, Маленкова, то премьеру своего поста не удержать.

Вообще-то эти опасения Маленкова были не совсем без оснований. Одно время в литературе появлялись сообщения о сговоре Хрущёва, Булганина и Берия против Маленкова. Хрущёв предполагал использовать Берия, чтобы поставить на пост председателя Совета Министров СССР более близкого ему Булганина, которым он мог манипулировать (этого он добился через два года). Хрущёв мог рассчитывать и на то, что ему удастся, проводя свои непопулярные меры, сделать это руками Берия, чтобы затем самому уйти от ответственности. Он, признававшийся, что у него руки по локоть в крови жертв репрессий, сумел ведь впоследствии представить дело так, будто виноваты в истреблении невинных работников другие соратники Сталина, а не он. Впрочем, этот якобы союз с Берия, возможно, был нужен Хрущёву для усыпления бдительности своего главного противника и для прикрытия собственных планов совсем другого рода.

У Берия тоже был интерес в смещении Маленкова. К тому же Берия допустил большой просчёт: он составил досье на Маленкова, собрав документы, свидетельствующие о его ведущей роли в самых главных делах периода массовых репрессий. Показав это досье Маленкова, Берия считал, что тем самым запугал и нейтрализовал его. Эффект же получился обратный, Маленкову захотелось избавиться от человека, который так его шантажировал. И потому Маленков, обычно тонко чувствовавший, откуда дует ветер, сдержав своё раздражение, решил сблизиться с Хрущёвым, чтобы отдалить его от Берия.

Это была роковая ошибка Маленкова, которая коренным образом изменила расстановку политических сил. Хрущёв будто только и ждал этого момента, и во время прогулки в подмосковном лесу сумел убедить Маленкова в необходимости устранения Берия.

Затем Хрущёв вовлёк в заговор Молотова. Берия вернул Молотову любимую жену, которая при