Актуально лишь сознание ее неотвратимости, неизбежности конца. Это катализатор. На одних он действует так: один раз живем, все равно — война, и уже ни стыда, ни совести, делают все, что заблагорассудится, вплоть до преступлений и издевательств над другими людьми.

А на других наоборот: коли отмеряно и больше потом ничего не поправишь — надо прожить достойно, сделать как можно больше, любить людей больше себя.

В Анапе есть памятник здешней уроженке Марии (о ней разговор особый). Там написано: «Господи, что отмерено, то пройду».

Вот ведь какие крайности. А мы — циники и альтруисты — живем все вместе, в одном подъезде, а часто и в одной семье. Только альтруистов сразу видно, а циник он же про себя не скажет, живет как люди, а нутром только и думает о себе, чего бы сорвать с других, зароет, не моргнув глазом, если понадобится. При этом, как правило, поддерживает добрые отношения, здоровается, улыбается. До поры, до времени. Это лицемерные люди, при случае могут съесть с потрохами. Настучать, оболгать, предать, сделать любую пакость — даже не обязательно, чтобы взять у тебя или расчистить дорогу, отодвинув тебя в сторону, а часто уже потому только, что ты догадался, кто он такой, и тогда он готов тебя уничтожить. Для репутации. Ведь циник по-прежнему звучит нехорошо. Разоблачение для них — кость в горле. Такая хула может повредить благополучию. А он уже все поставил на то, чтобы не быть, а казаться. Вот почему самая страшная месть идет не от того, кого ты обидел, а от того, кто сам сделал нехорошо, кто обидел тебя, и он тебе этого не прощает.

Что происходит с центральным «Я», с самосознанием? Почему оно смущает человека и разделяет людей? О происхождении этого феномена я повторяться не буду — это нам неизвестно. Зато хорошо известна разница между добром и злом. А здесь как раз коренится проблема — в конфликте между «Я» и окружающим. Психологически конфликт очевиден, он внутри каждого из нас. Но есть такая «мелочь» — акценты. Одни акцентируют «Я», другие больше думают о других: не могу быть счастливым, если есть хоть один несчастный. Это как у Достоевского — слеза ребенка перевешивает все счастье мира. Вот люди и разделились на циников и альтруистов. И внутри каждого та же борьба. Что побеждает — у кого и когда? Это зависит от настроения и ситуации. Наблюдается и групповое разделение, где люди четко занимают ту или иную позицию. Мы должны усвоить, что конфликт между «Я» и средой отнюдь не придуман, и если человек акцентирует «Я», пусть и в ущерб другим, можно ли винить его в этом?

«Тонкие» акценты, не правда ли? На одном полюсе мир и самопожертвование ради блага других. На другом — вражда и война. И все почитают Библию: не убий, возлюби ближнего как самого себя. Но для одних эти заповеди — правило поведения, для других — не более чем идиллическая декларация, мол, к этому надо стремиться, а делать надо, что требует жизнь. С их точки зрения. А она может быть самой эгоистичной и мизантропической. И кто объяснит ему, прав он или не прав, как вообще происходит выбор системы мышления, образа жизни, отношения к людям, если сам человек себе Бог и царь. Рождаются ли люди генетически злыми, или это возникает по мере самосознания? Задается ли зло от природы мышления, как сатана или дьявол, или вселяется в человека в зависимости от обстоятельств? Думаю, что объективные факторы, условия жизни, развития, воспитания лишь усиливают или еще как-то трансформируют уже то, что заложено в человеке природой, с рождения. Он родился таким, и с этим ничего не поделаешь.

Не скажу, что одни рождаются ангелами, а другие — от черта. Однако же с детства заметно: этот ребенок мухи не обидит, а тот так и норовит ущипнуть, отщипнуть, напакостить. Я видел детские фотографии одной женщины, целая серия на тему: «щас плюну». Не случайно во взрослой жизни превратилась в настоящую крысу: скрытная, себе на уме, лживая, притворится обиженной, чтобы жалели, а сама — лишь бы хапнуть, не разбирая и не брезгуя средствами. Вроде из порядочной, обеспеченной семьи. И устраивали ее по блатной синекуре, уж среда точно ее не портила. Вот откуда такие одуванчики? А есть люди из уголовной среды, которые никогда не обманут, не предадут, а, напротив, защитят и поделятся с ближним. Хотя по природе он, может быть, вор и будет воровать, несмотря на лагерные отсидки. Сотрудники этих учреждений говорят, что убийца легче исправится, чем вор. Зарезал по пьянке, раскаялся, отсидел — больше он так делать не будет. А вор отсидел и не может без этого — снова его закрывают в колонию. Он от природы преступник, но есть у него кодекс чести. Например, у бедного не возьмет, не обидит зря человека. Встречал я таких и вспоминаю о них с уважением.

Доказано, что многие люди рождаются с генетическими пороками характера. Так же, как другие, например, с физическими пороками, болезнями. Есть предрасположенность к тем или иным преступлениям. В этом Ломброзо не ошибся. Но как их распознать, вовремя оградить, профилактировать — вот в чем проблема. Ведь пороки характера, в отличие от физических, до поры до времени незаметны. Воспитывают ребенка, наказывают, порют, один вырастает нормальный, а другой как был, так и остается со «сдвигом». Попадает в тюрьму. Еще больше таких живет среди нас, на воле, постоянно пополняя лагеря или делая деньги, карьеру аморальными, преступными способами. Преступность неискоренима, никогда ни в одной стране от нее не удавалось избавиться. Ведь главная причина ее не во внешних обстоятельствах, а внутри человека. В извечном конфликте, заложенном в каждого. Добро и зло, Бог и дьявол, ненависть и любовь — эти неразлучные антагонистические пары не нами придуманы. Они лишь отражают внутренние противоречия души человека. Кто и как с этим справляется — другой вопрос. Но то, что есть люди, в ком зло, эгоизм, цинизм аккумулируются, не вызывает сомнения. Как и то, что эти замечательные качества из поколения в поколение возобновляются.

Что это значит? Это значит, что мы обречены. Не только на болезни и смерть, но и на страдания нравственного порядка, на беды, идущие от людей, от самих себя, от общества. Мы прокляты с момента рождения. Мало нам ниспосланного страдания, мы сами еще губим себя и других. И это не наша вина, а беда, запрограммированная кем-то зачем-то. Никто не знает, почему это так и кому это нужно. Никто не знает, зачем при этом нами движут инстинкты продолжения рода, самосохранения, да мы вдобавок еще осознаем это безобразие и, тем не менее, продолжаем жить. Вопреки всякой логике, вопреки своему же мышлению, которое создает проблемы, говорит о бессмысленности такого существования и все же приспосабливается жить. Мало у кого хватает воли уйти из жизни по своей воле. Есть, правда, примеры врожденного суицида, с ослабленным самосохранением. Но таких еще меньше. Все хотят жить. Несмотря ни на что. Хотя преуспевает, как правило, мерзость. Им по фигу люди, общество. Обладая неким талантом, они возвышаются отнюдь не благодаря ему, а за счет презрения к людям. «Россия, слышишь этот зуд, то Михалковы по тебе ползут». Их настоящий талант — в умении выжить любым способом. И власть — они или пресмыкаются, или берут ее. Сталин, которого славил Михалков, из этой банды. Банды, где главенствует «Я». И подминает остальных. У тех остальных тоже есть «Я». Борьба за власть пронизывает всю историю человечества.

Если врожденные пороки и особенности характера при нормальном развитии и здравом уме еще можно обуздать и поправить, то эгоистическое самосознание их абсолютизирует и становится бичом человечества на всех уровнях общественной иерархии от семьи до государственных отношений. Какие заповеди, кодексы чести — для абсолютного «Я» не существует ни этики, ни закона. Но если закон, уголовный кодекс они «уважают» — он их сдерживает, может изолировать или разорить, они стараются не нарушать или обойти закон, то в области нравственной для них не существует преград, попираются всяческие нормы человеческих отношений в угоду личного или группового «Я». Вместо человеческих норм появляются, как у большевиков, суррогаты типа «революционного» правосознания и правосудия, «нравственно все, что служит революции». Эта ахинея и беспредел неизменно оборачиваются произволом, террором, диктатурой. Мы проходили это.