живому человеку. Когда сутки за сутками проводишь в четырех стенах, где тишину нарушают лишь электронные приборы, нетрудно удариться в мистику и считать эти наборы микросхем подобными себе самому…

Саармин прошел на кухню, где по его команде послушно включились тостер и кофеварка. Стол был уже накрыт так, как его накрыл бы сам Саармин. Даже лимон зачем-то был предусмотрительно нарезан тончайшими ломтиками на фарфоровом блюдце, хотя компом прекрасно ведал, что его хозяин не пьет кофе с лимоном.

— А лимон-то для чего? — осведомился Саармин, усаживаясь за стол так, чтобы можно было видеть экран стереовизора.

— Лимоном рекомендуется закусывать коньяк, — сообщил компом.

— Но я не хочу пить в такую рань коньяк! — возмутился Саармин.

— М-да? — скептически произнес компом. — А третьего дня кто надрался за завтраком так, что потом не мог найти входную дверь?.. К тому же, тогда вы, хозяин, хлестали, как, извините, какой-нибудь сапожник, водку, а сейчас вам благородный напиток предлагается, и не стакан до самых краев, а на донышке, для поднятия тонуса!.. Вы только представьте себе: янтарный цвет, мягкий вкус, а аромат — ммм!.. А потом вы кладете на ломтик лимона миниатюрную ложечку черной икорки и отправляете этот крошечный бутербродик в рот, и по всему телу у вас начинает расползаться приятное тепло…

— По-моему, ты меня хочешь загипнотизировать, — сказал Саармин, машинально намазывая маслом гренку. — Или ты делишься со мной своим богатым жизненным опытом?.. А что, отличная идея, и об этом, по-моему, еще никто не писал: как компьютер постепенно становится алкоголиком и все чаще и чаще требует от обслуживающего персонала, представленного неким слесарем дядей Сашей с вечно красным носом алкаша, протирать ему контакты микросхем чистейшим спиртом, а потом они на пару надираются в стельку и начинают буянить!.. Смешно?

— Ни капли! — обиженно отрезал компом. — У вас буйная фантазия, хозяин, но отсутствует чувство меры…

— Ладно, черт с тобой, наливай! — смягчился Саармин. — Только чуть-чуть, а то мне еще работать, понял?

— Исесено, — все еще дуясь, ответил компом.

Раздаточный пластиковый манипулятор, похожий на щупальце осьминога, поставил на поверхность стола граненую хрустальную емкость, на одну треть наполненную янтарной жидкостью. Запах был действительно изумительным. «Арманьяк» пятидесятилетней выдержки, не иначе… Этот транжира меня когда-нибудь разорит, беззлобно подумал Саармин, опрокидывая в себя коньяк одним большим глотком.

— Кто же так потребляет благородные напитки? — укоряюще сказал компом.

— Нет, хозяин, вы действительно — сапожник!..

«Вот дьявол, и зачем я вчера запрограммировал его на стиль дерзкого юнца?», подумал Саармин. Надо быть настоящим мазохистом, чтобы выслушивать подобные вещи в свой адрес! Либо неисправимым оптимистом-бодрячком, воспринимающего всё вокруг себя как одну очень смешную шутку…

— А тебе не кажется, друг мой, что ты перегибаешь палку? — поинтересовался он вслух, принимаясь за ветчину из оленины.

Компом начал что-то бойко говорить, но Саармину внезапно стало скучно, и он бросил в пространство:

— Вот что, заткнись-ка до тех пор, пока я тебе не разрешу разговаривать, а мне включи стерео!

Голос в кухне послушно умолк, а в углу, где располагался стереовизор, тут же возникло напряженное гудение, и приятный голос — на этот раз женский — вкрадчиво спросил:

— Что вы хотели бы посмотреть? Фильм? Концерт? Инфо? Иное?

Голосовое меню, черт бы его подрал… Стоит заказать кино или музыку, и оно с маниакальным напором ярого инквизитора будет выпытывать, чту именно хозяин хочет посмотреть или послушать, а когда, наконец, заказ будет сформулирован четко и конкретно, то окажется, что именно этого произведения в архивах стереовидения не значится…

— Инфо, — сказал Саармин, жуя толстый бутерброд.

— За какой срок? — тут же поинтересовалось меню.

Фу ты, совсем забыл, что заказы компьютерам обязательно нужно уточнять!..

— За последние двенадцать часов…

— Какой ареал охватить?

— Агломерацию — подробно, всё остальное — только самое важное…

В углу тут же сформировалось туманное облачко, из которого вскоре развернулся большой голоэкран, стилизованный под старинный свиток со свернутыми в трубочку краями. По нему снизу вверх побежали строчки информационных топиков:

… Феномен «Эль-Ниньо» возвращается: наводнения и засухи в странах тихоокеанского побережья…

… Европейские правительства имеют общий план демилитаризации…

… В Московской агломерации запущен новый научно-исследовательский комплекс, позволяющий предсказывать землетрясения с точностью до минуты…

… Пожар пятой категории сложности в центре столицы Евро-Наций…

… Катастрофа, вызванная столкновением двух джамперов…

… Провал ночной операции полиции и сил безопасности по задержанию особо опасного преступника в Московии…

Саармин и сам не знал, почему он распорядился показать подробнее именно последнее сообщение. Может быть, сказался тот нездоровый интерес, который в последнее время вызывало у него всё, что было связано с противником в лице «безопасников» и полиции.

Экран мигнул, и на его месте появилось уменьшенное изображение Центрального парка. Съемки проводились ночью, и вначале, пока аппаратура видеозаписи автоматически настраивалась на резкость и на специфическое освещение парка (типа «под водой, на большой глубине»), видимость была отвратительной. Потом расплывчатые силуэты, словно плававшие в чернилах, прояснились, и тогда стало видно, что люди в форменных кожаных куртках сотрудников безопасности окружают высокого, неброско одетого в простую серую куртку парня. Безопасники, вооруженные термохлыстами, надвигались, явно стремясь взять парня живым и невредимым. Губы парня вдруг зашевелились, и Саармин с трудом расслышал обрывки фраз, что-то вроде «Двойник… Выпить не с кем… Кровь». Тут, наконец, включился голос комментатора, с наигранным негодованием излагавший полицейский пресс-релиз: «Этот человек давно разыскивался как опасный преступник, совершивший ряд тяжких преступлений… С целью его поимки подразделение капитана Сверра и устроило засаду в Центральном парке, но даже опытные полицейские не могли предположить, что при задержании головорез окажет им столь ожесточенное сопротивление»… Голос умолк, камера сменила ракурс, и человек в серой куртке внезапно ударил одного полицейского рукой в лицо, другого — ботинком по ноге, а потом устремился в кусты… На этом видеозапись оборвалась, и скорбный голос комментатора сообщил: «Благодаря невероятному везению и своему наглому поведению преступнику все-таки удалось скрыться, невзирая на то, что против него было применено самое разнообразное оружие. Неуязвимость этого бандита наводит на определенные размышления… А сейчас мы просим граждан внимательно посмотреть на комп-реконструкцию лица преступника и тех, кому известно его местонахождение, сообщить по номеру…».

Стереоэкран добросовестно воспроизвел лицо разыскиваемого мужчины в натуральную величину, а потом комментатор перешел к другим инфо. Однако Саармин уже не слушал его. Он вернулся к началу предыдущего сюжета и просмотрел его еще раз.

Потом — еще и еще. Что-то беспокоило его, но что именно — он никак не мог понять. Наконец, Саармин догадался прослушать запись на максимально возможной громкости, и тут он понял, что его насторожило в столь рутинном, на первый взгляд, происшествии. Готовясь прорываться сквозь цепь своих противников, парень болтал всякую чушь, но было в его словах нечто важное. Он сказал: «В центре Москвы»… Хотя задолго до его рождения это историческое название перестало употребляться, сменившись на «Московскую агломерацию». В крайнем случае, в ходу, особенно у молодежи, бытовали такие