время. А сделать это можно было лишь с помощью Трансгрессора, координаты которого Центр должен был сообщить Резиденту посредством «почтово-подземной связи».
Резидент знал, что только он один из всей «референтской» сети удостоен высокого доверия Ассоциации и что вся информация о Трансгрессоре может попасть рядовым агентам лишь через него. Но он также знал, что эта информация отправляется Центром через каждые три-четыре дня с неуклонностью смены дня и ночи. Даже если Ассоциации будет грозить опасность уничтожения, она должна изыскать время и способ отправить послание в будущее своему резиденту. Еще ни разу это железное правило не представляло исключений. Постепенно Резидент привык к бесперебойной связи с Центром, и теперь, когда эта нить внезапно оборвалась, это казалось равносильным своему собственному провалу. Сегодня он приехал сюда впустую уже третий раз подряд, так что последние сомнения в том, что нарушение связи с Центром обусловлено либо случайностью, либо чьей-то халатностью, отпали сами собой. Всё говорило за то, что Ассоциация намеренно не отправляла Резиденту сообщений. И основных причин этого могло быть, по мнению Резидента, две.
Сейчас, после долгих блужданий по парку и многократных упражнений в саперном деле он сидел на каким-то чудом сохранившемся в гуще леса старом толстом пне — смотрители лосинооостровского заповедника очень тщательно следили за тем, чтобы ни одно дерево не пострадало от топора или пилы любителей натуральной древесины — и пытался определить, какая из этих причин была более вероятной.
Одно из двух: либо Ассоциация полностью перестала существовать, либо Центр больше не доверял Резиденту. Первое было практически невозможно, а во второе Резиденту не хотелось верить…
Он вновь и вновь спрашивал себя и перебирал в уме события последних дней и даже недель, пытаясь определить, почему же Ассоциация сочла его ненадежным, но так и не мог прийти к какому-либо выводу. Может быть, он не так уникален, как полагал ранее, и у Центра в этом времени есть специальный агент, который призван контролировать его, Резидента, и который обладает своим собственным каналом связи с Ассоциацией?.. Но если это так, то он, Резидент, сейчас подвергается смертельной опасности, и каждый день промедления лишь увеличивает этот риск.
Потому что для любых тайных организаций существует категорический императив: ненадежных следует убирать как можно быстрее, чтобы не допустить превращения мелкой царапины в гнойную рану, грозящую заражением крови и, следовательно, гибелью всего организма… Вот сидит он сейчас на пенечке, греется под щедрыми лучами октябрьского солнышка, а стуит ему показаться на стоянке возле центральных ворот, где он оставил небрежно свой турбокар — и подойдет к нему какой-нибудь второй ставров, чтобы разрядить ему в затылок допотопный ТТ или «вальтер»…
Эта мысль огнем обожгла Резидента, и он с невольным ужасом оглянулся на треск веток, раздавшийся сзади него, но это был всего лишь лось-мутант, обреченно продиравшийся сквозь заросли. За пятьдесят лет обитания вблизи радиоактивных свалок и неустанно дымящих кислотными парами ТЭЦ эти гордые и грозные красавцы превратились в чахлых, слабогрудых и безрогих лесных коров, которых уже не стоило опасаться…
Что ж, сказал себе Резидент, покидая гостеприимный пень, если гора не идет к Магомету, то Магомет отправится в горы…
Перед самым уходом Резидент все-таки решил навестить свою «тайниковую» точку. С одной стороны, его снедало любопытство: что же стало с тем гигантским «яйцом»? А с другой, инструкция требовала перед уходом посетить все явки и «точки» с целью их «консервации»…
На этот раз он вошел в квартиру спокойно, не дергаясь, только перед тем, как заглянуть в комнату, достал на всякий случай пистолет: а вдруг из «яйца» к этому времени успело вылупиться какое-нибудь невиданное инопланетное пресмыкающееся?
Опасения эти были, конечно же, смешны и глупы, и сам Резидент отлично понимал это, но его, как всякого профессионала, успокаивал сам факт наличия в руке оружия. Без пистолета он чувствовал себя в опасной ситуации словно голым среди одетых, хотя безукоризненно владел техникой безоружного боя и приемами единоборства с применением подручных средств…
В комнате не обнаружилось ни «яйца», ни следа от него. Все еще держа пистолет в руке, Резидент мягкой кошачьей походкой направился было в кухню, но тут из ванной послышались какие-то невнятные звуки, и он, покрывшись сразу холодным потом, замер спиной к стене. Потом классически рванул на себя дверь санузла, в готовности стрелять на малейшее подозрительное движение, но тут же понял, что стрелять пока не требуется…
На полу ванной, прикованный магнитонаручниками из крепчайшей стали к толстой водопроводной трубе, сидел с полузакрытыми глазами человек, которого Резидент узнал, несмотря на то, что лицо человека осунулось, под глазами были синие круги, а шея и скулы обросли колючей жесткой щетиной. Это был тот самый человек, который пришел на встречу со Ставровым и Рувинским в ресторан «Седьмое небо».
Наблюдатель Май, вот кто это был такой…
Тысяча мыслей промелькнула одновременно в голове Резидента, но ни одна из них не могла убедительно объяснить пребывание Мая в ванной этой квартиры. Тогда Резидент сел на корточки рядом с пленником и ткнул его стволом пистолета под ребра в качестве приветствия.
Наблюдатель нехотя поднял веки, но не охнул и не простонал от боли. Выражение его лица не изменилось, даже когда он увидел, кто его навестил.
— И давно ты тут сидишь? — осведомился мирным тоном Резидент. — Какой это негодяй так жестоко с тобой обошелся?
Наблюдатель только покосился на пистолет, зажатый в руке Резидента, но ничего не ответил.
— Понятно, — притворно вздохнул Резидент. — Сие есть великая тайна… Что ж, не буду настаивать. Мне, в общем-то, на это плевать с высокой колокольни, просто интересно было, кто это решил оказать мне непрошеную помощь… Одно только я знаю точно: это был не Ставров, царство ему небесное!..
В глазах Наблюдателя что-то дрогнуло. Резидент распрямился, и у него на несколько секунд потемнело в глазах — не то от злости, не то от прилива крови к голове после неудобного сидения на корточках.
— Да, — констатировал он, — вы с вашим Гйрой проиграли, Май… Не надо было считать себя хитрее всех — вот в чем была ваша ошибка. Вы думали, что убийством Юлова вам удастся вбить клин между Службой и Ассоциацией, но просчитались.
Ассоциация и Служба — близнецы-братья, — кривясь в усмешке, с пафосом продекламировал он. — «Кто более матери-истории ценен?»… С самого начала вы были здесь чужаками и вели себя, как чужаки, а с этим вашим дурацким принципом невмешательства вы вообще сели в лужу…
Наблюдатель молчал.
— Послушай, Май, — сказал задушевным голосом Резидент, — а может быть, мы все-таки договоримся с тобой, а?.. Ну, сам подумай: что нам делить? Предлагаю тебе небольшой обмен информацией. Ты рассказываешь мне всё, что интересует меня, а я рассказываю тебе всё, что интересует тебя… Идет?
Наблюдатель разлепил ссохшиеся губы, и Резидент услышал:
— Какой в этом смысл? Ты же все равно потом убьешь меня…
— Да, убью, — усмехнулся Резидент. — Не буду впадать в грех сознательного обмана… Но разве тебе не хочется хотя бы перед смертью получить достоверную информацию? Ты ж Наблюдатель, Май!
— Да, — сказал пленник. — Я — действительно Наблюдатель… Но это значит, что я до самой смерти не имею права пытаться что-либо изменить в окружающем мире. Ты прав, я действительно проиграл, потому что поддался соблазну вмешаться в ход событий. Не надо было этого делать… Пусть всё бы шло само собой, и тогда ваш мир был бы спасен. Жаль, правда, что Георгий не довел своего дела до конца…
— Нет! — воскликнул Резидент. — Меня тошнит от этих ваших штучек насчет невмешательства!.. И проиграл ты вовсе не случайно — ты обречен был на проигрыш, Май!.. И теперь-то я знаю, почему в один прекрасный день ваш мир погибнет — потому что до самого конца вы будете сидеть сложа руки и наблюдать, как он рушится в бездну!..
— Может быть, — невозмутимо откликнулся Наблюдатель. — А тебе не приходила в голову мысль, что иногда мы сами своими попытками что-то изменить лишь приближаем конец света?..
— Ну вот что, — сказал Резидент, машинально разглядывая свое лицо в настенное зеркало. — Мне
