Во многих зонах понастроили церквушек, обустроили молельни, стали пускать туда попов. Скучно зеку тянуть долгий срок. Вот и придумали развлечение, благо кум с вертухаями не возражают. Зато отлично помню наши «философские» посиделки в зоне.

Бывало, заварят зеки чифиря, а то и травкой разживутся. Выпьют, курнут, придут в соответствующее настроение. Вот и начинается философский базар о том, что будет после смерти. Кто, мол, куда попадёт: в рай или в ад. Никто из братвы не хотел в рай. Все предпочитали в ад. Во-первых, в аду обретается свой контингент: наркоманы, бандиты… А во-вторых, ежели главчёрт начнёт «косорезить», то его немедленно опустят — с братвой, накопившейся в преисподней за десять тысяч лет существования человеческой цивилизации ему не совладать.

Иногда примету используют для провокации. Допустим, чихнул человек во время «бухла» (общего разговора) в присутствии всей братвы. Считается, что именно в это время твоя оставшаяся на воле подруга с кем-то совокупляется. Но если сказать об этом вслух, то можно запросто потерять башку. А вот когда нужно с кем-то что-то сделать, тогда это становится «гнилым» приколом…

А если серьёзно, то советские, нынче российские СИЗО, тюрьмы, зоны, со всеми их «чёрными», «полосатыми», «крытыми» режимами, спецпсихушки, колонии-поселения были и остаются самыми настоящими филиалами ада. После второй ходки наш зек, в силу своего уже сложившегося сознания, не может верить в Бога, в Божественное снисхождение… Я убеждён, что те, кто говорит, что, будучи в зоне, поверил в Бога, берёт всех и себя самого на «понт».

О какой такой мистике можно говорить в той же тубзоне, где люди умирают каждый день? Вечером ты чифирил или курил анашу с соседом, а утром его одевают в «деревянный бушлат» и медсёстры хихикают, что вот, дескать, «крякнул» пациент, а член у него пребывает в эрегированном состоянии. И ведь кое-кто из этих сестричек не брезговал покойниками. После этакого все видеоужасы смотрятся, как «Весёлые ребята». В какие, с позволения сказать, потусторонние силы может верить человек, «подстригавший» лес, делавший стекловату, работавший в «глинозёмной промышленности» (алюминиевая оборонка), рубивший гранит в каменоломнях, прошедший урановый Минкушский горлаг? Если уж на то пошло, то влияние мистических сил на нынешних преступников зависит от… потерпевшего. Коли начнёт он на следствии молоть языком, вот тогда самое время подбирать под свою «делюгу» примету, на которую не обратил внимание».

Прав, прав Андрей. Многие воровские суеверия канули в Лету за последние семьдесят лет. Мистические ужасы отступали перед ужасами и мерзостями жизни реальной. Но ведь и материализм наш суконный не до конца проник в воровские души. С чего бы тогда склонность воров, Андреем же подмеченная, к своим, пусть индивидуальным приметам. А попытки привлечь к своему ремеслу парапсихологов? Вся штука, наверное, в том, что суеверия неискоренимы. Они видоизменяются, по-иному называются, но продолжают жить своей особенной жизнью. Нынешний вор, конечно же, ни во что не верит. Но при этом не забудет положить в «марочку» заветное мыльце — оберег, отрезать клок волос с головы барыги или накануне дела поставить свечку перед иконой Николая Чудотворца. Поостережётся. Потому как кто его знает, что за силы ведут нас по жизни, в особенности, если служишь столь опасному ремеслу…

Учтём ещё то обстоятельство, что многие магические ритуалы так трансформировались в веках, что их не то что за ритуалы — за суеверия не считают. Вошли они в плоть нашу и кровь, в повседневное поведение. Почему преступники пользуются кличками? Кличка, если заглянуть в исторические хроники, суть магическое имя, укрывающее его от злой воли преследователей.

Случайно ли структура преступных группировок так сильно напоминает структуру тайных магических обществ? За всем этим магия. Забытая, почти выродившаяся, но магия.

Посетил я как-то одного компьютерного гения, известного в узких кругах как специалиста по взломке электронной банковской защиты. Уж не знаю, к какой преступной категории его определить. Знаю только, что сей тихоня с университетским образованием, по сути, тот же вор, хотя и новой генерации. Таковых сейчас немало, а в будущем, вероятно, будет гораздо больше. Место в преступной иерархии им ещё не определено — воровской мир консервативен, но дела за ними уже числятся громкие.

Прощаясь с компьютерщиком, я заметил на белом кубе системного блока маленькую электронную детальку, не понятно по какой надобности там разместившуюся. Мой вопрос о её предназначении почему-то смутил гения, будто застали его за чем-то постыдным.

— Да так, — поколебавшись ответил он. — Это процессор с моего первого «писишника». Просто талисман…

20 марта 1995 года последователи Сёко Асахары распылили в Токийском метро нервно- паралитический газ, в результате чего десять человек погибло, свыше пяти тысяч пострадало. Секта Асахары была признана террористической. Десятки преступлений, наводящих на обывателя ужас, удивительный пример сочетания мистики с крутым криминалом. Асахара хотел совсем «немного» — устроить Конец Света в соответствии со своими предсказаниями. Он объявил себя Христом и готовил боевые группы из своих послушников. Но не это было в его секте действительно опасным явлением.

Экспертиза установила, что в секте «Аум Синрикё» под видом религиозных обрядов применялись различные психологические, психотехнические и гипнотические методики воздействия на личность верующих. В результате чего достигалась полная психическая и социальная зависимость верующих от секты. В итоге Генеральный прокурор России Юрий Скуратов принял решение о возобновлении следствия по делу религиозной секты «Аум Синрикё». Было признано, что опасность секты не в оружии, которое она применяет, а в той силе, с которой она воздействует на психику граждан.

Я не поверил в то, что «Аум Синрикё» могло устроить смертоносную атаку в токийском метро. Этого не могло случиться, потому что Сёко Асахара губил терактом всё и в первую очередь мечту подчинить мир и управлять им из центра в Гималаях. Он губил организацию, столь успешно созданную им. Он губил свою идею мирного захвата супердержав США и России. Но он пошёл на эту гибель, в чём для меня большая загадка.

В своё время я шокировал друзей, объявив о своём членстве в террористической организации. Они смеялись. Смеялись до того момента, пока своими глазами не увидели моё удостоверение, в котором было чётко обозначено — верующий религиозной корпорации «Аум Синрикё». Помню недоумение и вопрос, полный скрытых подозрений: «Ты это, надеюсь, не всерьёз?»

В том-то и всё дело, что всерьёз. Из чистого любопытства в секту на год не отправляются, разве что из любопытства профессионального — журналистского. Но это любопытство к разряду несерьёзных не отнесёшь. Так я стал сектантом.

В то время о секте писали много. Коллеги сообщали о поразительных открытиях Сёки Асахары и глубоком духовном опыте, получаемом в «Аум Синрикё». Радио «Маяк» транслировало проповеди великого гуру. На телевидении демонстрировались ролики с улыбающимися верующими, свидетельствующими об удивительных изменениях, происходящих в их жизни. Вербовщики, казалось, были везде: в метро, в парке, в школах и университетах. Сообщалось об открытии филиалов Центра — в Олимпийском, на Домодедовской, в ДК «Серп и Молот», в Медведкове, на «Речном вокзале»…