Эва шарила в темноте, ища Лорен, но едва могла рассмотреть собственную вытянутую вперед руку.

— Лорен! — прошипела она, однако не услышала ответа.

Лампы в черной кованой люстре над ее головой внезапно загорелись, сначала тускло, потом, как будто набравшись сил, ярче. Но тут же потускнели опять, как и все огни Крикли-холла, что были включены. И опять они стали ярче, и опять потеряли силу, но на этот раз не погасли окончательно, а продолжали светить слабо, но ровно, рождая глубокие тени вдоль стен холла и галереи.

Эва догадалась, что произошло. Где-то в районе Холлоу-Бэй линию электропередач повредило молнией или штормовым ветром — так или иначе, местное энергоснабжение было нарушено, и, возможно, вся прибрежная деревня осталась без света. Но генератор Крикли-холла, тот самый генератор, который Гэйб починил и наладил совсем недавно, в воскресенье, включился и начал снабжать дом электричеством. Свет был слабым, даже слишком, но это намного лучше, чем полная темнота.

Эва увидела, что тот высокий мужчина — Пайк, или Стаффорд, или как там его звали на самом деле — стоит у входной двери, которую он явно только что захлопнул. Он посмотрел на Лорен, застывшую в страхе всего в нескольких футах от матери, потом перевел взгляд на Эву.

— Твоя подружка далеко не убежит, — сказал Пайк спокойно, почти дружеским тоном. — Не в такую ночь бегать. Да если она и умудрится позвать кого-нибудь на помощь — в чем я лично сильно сомневаюсь, — все равно люди наверняка заперлись на все замки и заложили чем-нибудь окна… ну, к тому времени, как сюда кто-нибудь доберется, все равно будет поздно.

«Поздно для чего?» — мысленно спросила себя Эва. Она шагнула к Лорен и взяла дочь за руку. Рука Лорен была холодной и сильно дрожала.

— Ты чувствуешь это, Эва? — спросил Пайк, и его блестящие глаза обшарили по очереди все углы просторного помещения, глянули даже на высокий потолок. — Этот холл — эпицентр психической активности. Духи собираются здесь, их сила почти осязаема.

Пайк перегораживал собой входную дверь. Его пальто и шляпа, которые он снял раньше, висели на вешалке у двери, но мужчина явно не собирался надевать их и уходить. Эва начала отступать назад, и Лорен вместе с ней делала шаг за шагом, не обращая внимания на лужи. Если они бросятся к кухне, чтобы выскочить наружу через заднюю дверь, Пайк может догнать их в несколько шагов. Он держал свою трость, как оружие…

Эва никогда в жизни не была так испугана. Да, она страдала куда сильнее и боялась с тех пор, как исчез Кэм, но это было совсем другое. Эва понимала: сейчас ситуация чрезвычайно опасна Она боялась и за себя, и за Лорен — и, конечно, за Келли, которая спала наверху, — боялась потому, что человек, стоявший у двери, воплощал опасность. Она-то думала, он такой добрый, так хорошо воспитан… а теперь его глаза просто горели злобой.

Лорен так крепко стиснула руку Эвы, что ей было больно. Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно спокойнее.

— Чего вы хотите от нас, мистер Пайк?

Она задала вопрос мягко, ровным тоном, как будто зашла в магазин и интересовалась ценами на овощи. И каким-то образом ей удалось слегка развеселить этого страшного человека, заставить его ответить без враждебности.

— Милая дама, проблема в том, чего этот дом требует от меня.

Он отошел от двери, сделав два шага в сторону Эвы и Лорен. Они отступили еще немного назад, он снова шагнул вперед… они поневоле приближались к ведущей наверх лестнице.

— Я не понимаю, мистер Пайк.

«Не возражай ему, рассмеши его», — твердила себе Эва. Почему он ударил Лили Пиил? Просто потому, что та его узнала? Но ведь теперь они обе, она сама и Лорен, тоже знают, кто он таков, что же он сделает с ними? И почему для него так важно, что в нем узнали Маврикия Стаффорда? Что этот Стаффорд натворил и почему, боже, он не утонул здесь вместе с остальными эвакуированными?

Пятка Эвы ударилась о первую ступень лестницы, и они с Лорен начали подниматься наверх. Эва снова задала вопрос Пайку, который понемногу приближался к ним:

— Но как дом может чего-то хотеть от вас?

— Ну, ты ведь уже и сама прекрасно знаешь, Эва, в Крикли-холле живут призраки.

Ох, как мягко он говорит… просто констатирует факт и даже утешает. Вот только его глаза, еще недавно такие обаятельные, полны безумия…

— Вы говорили нам — никаких привидений не существует, — сказала Эва, делая очередной шаг вместе с Лорен.

Обе они двигались спиной вперед, не отрывая взглядов от Пайка.

— Нет, я лишь говорил, что в большинстве случаев то, что выглядит как сверхъестественная активность или так называемые проявления, имеет вполне естественные объяснения. Но — должен признать, что такое случается редко, — иной раз встречаются и настоящие призраки, и их присутствие невозможно объяснить разумом.

— Так, значит, те дети… их духи, они действительно здесь? — Стараясь не потерять равновесия, Эва сделала очередной шаг. Лорен поднялась на следующую ступеньку вместе с ней.

— Разумеется, они здесь!

Эва вздрогнула и отшатнулась, почувствовав ярость Пайка.

— Ты разве не чувствуешь их присутствия, женщина? Разве ты не видишь, они вокруг нас? Боже мой, да их легко рассмотреть!

И как только Пайк произнес эти слова, Эве показалось, она увидела что-то, мелькнувшее среди теней холла. Маленькие, прозрачные очертания. Светлые пятнышки на фоне тьмы.

— Но они не одни. — Пайк говорил абсолютно нормальным голосом, приближаясь к Эве и Лорен, теперь он тяжело опирался на свою трость. — Их опекун с ними. Августус Криббен. Можно сказать, он был хозяином и учителем Маврикия Стаффорда.

Мать и дочь по очереди поднялись на следующую ступеньку.

— Это Августус Криббен был здесь во время Второй мировой войны? — спросила Эва устало. Она хотела просто отвлечь ненадолго Пайка, боясь того, что он готов был сделать с ними. Она видела безумие, пляшущее в его глазах. — Он был опекуном и наставником детей, да?

Во рту у нее пересохло, ей отчаянно хотелось развернуться и броситься бежать вместе с Лорен, добраться до комнаты, где спала Келли, и запереть дверь изнутри. Есть ли там в замке ключ? Эва не помнила. Пайк резко остановился, его грубые коричневые башмаки очутились в луже.

— Августус Криббен был больше чем наставник! Он был почти богом для своей сестры и меня, мы благоговели перед ним. Но другие эвакуированные?.. Они просто боялись его.

Эва и Лорен примостились уже на третьей ступеньке, еще немного — и они доберутся до площадки на повороте лестницы. Эва решила, что оттуда они могут бегом помчаться наверх. Она снова заговорила, изо всех сил сдерживаясь, чтобы голос звучал ровно, хотя ей отчаянно хотелось завизжать.

— Дети боялись, потому что он был жесток с ними. Разве не так?

— Кто вам сказал такое? — рявкнул Пайк, но Эву напугал не гневный тон, а безумие, выплеснувшееся из глаз мужчины. — Наверное, тот старый бездельник, Перси Джадд! Ну да, я знаю, что он до сих пор тут работает, садовником и помощником. Но он всегда был просто ничтожеством, совавшим нос в чужие дела. Он и тогда-то был ужасно глуп, а теперь, после стольких лет, наверняка стал просто идиотом, я уверен. Ха! Он, поди, и до сих пор гадает, что же случилось с его возлюбленной мисс Высоконравственной Нэнси Линит! Ну, мы с Магдой позаботились о ней.

Эва отважилась спросить:

— Вы… вы как-то избавились от нее?