Такая открытая похвальба связями Ушакова просто взбесила. Он даже в лице изменился.

– Я уже говорил, Отари Давидович, что мы прекрасно осведомлены о ваших немалых связях в чиновничьей и офицерской среде, но поверьте мне на слово – для вас же будет лучше, если вы не будете вмешиваться в это дело.

Речь Ушакова Отари очень не понравилась, и не потому, что он фактически угрожал ему. Дело было в другом – подобная осведомленность правоохранительных органов о делах Отари говорила о многом.

– А почему моя скромная персона вызывает у вас столь пристальное внимание? – спросил он.

На несколько секунд в кабинете воцарилась полная тишина. Наконец Ушаков глубоко вздохнул.

– Мы тут, – начальник посмотрел на своего заместителя, – сидим и удивляемся, как вы, можно сказать, покровитель криминального мира, московской мафии, умудряетесь выходить сухим из воды?

– А в чем дело? – насторожился Отари. – Вы что, обладаете какими-то фактами? У вас есть доказательства? С какой стати, спрашивается, вы записываете меня в крестные отцы мафии?

– По крайней мере, вы сами подобным образом пытаетесь себя преподнести через прессу и телевидение. Насколько я знаю, вы не отрицаете своих связей с преступным миром? Не так ли?

– Нет, не отрицаю, – подтвердил Отари. – А что, разве за это судят?

– Судят за какое-то конкретное преступление, – пристально взглянув в лицо Отари, устало сказал Ушаков.

– Тогда чем объясняются ваши претензии? – не унимался разъяренный Отари. – Вы в чем-то меня подозреваете? Тогда предъявите обвинение!

Ушаков испустил еще один вздох.

– К сожалению, все наши подозрения не имеют твердой юридической базы, по которой вас можно было бы привлечь к уголовной ответственности.

– Даже так? – раздраженно сказал Отари. – А вам не кажется, что вы слишком много берете на себя?

– Послушайте, Отари Давидович, – сказал начальник, – я не пойму, кто к кому пришел? Кажется, вы явились ко мне с просьбой?

– Да никакой просьбы у меня нет, вам показалось, – перебил Ушакова Отари. – Я просто пришел поговорить, но вижу, что разговора у нас с вами не получилось. Я могу идти? – Он встал с кресла.

– Конечно, можете, – ответил Ушаков. – Только подождите секундочку, я сейчас вызову человека, который проводит вас вниз. – И начальник снова взялся за телефонную трубку.

Отари вышел из кабинета, даже не попрощавшись. Всю дорогу до выхода он кипел от злости. «Сначала полтора часа продержали меня в приемной, можно сказать, унизили, – думал он, – а потом, совершенно ни во что не вникая, тут же отфутболили! Нет, это им так с рук не сойдет! Я придумаю, как разобраться с этим Ушаковым, а заодно и с его помощником!»

Из РУОПа Отари поехал в свой офис. Он вошел туда мрачнее тучи. Накричал на охранника возле лифта по какой-то пустяковой причине – что случалось с ним крайне редко. Отари всегда славился своей осторожностью и обходительностью. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Отари, оказалось присутствие в приемной двух гостей – дяди Левана и Вахтанга. Вот уж кого он сейчас хотел бы видеть меньше всего!

Увидев вошедшего Отари, дядя Леван поднялся со стула и засеменил ему на встречу.

– Как внучок? – с надеждой в голосе спросил он. – Скоро его выпустят?

– Понимаешь, старик, пока не выпустят, – ответил Отари. – Но ты не волнуйся. Я все сделаю, чтобы сломать этого милицейского начальника! Твой внук обязательно будет на свободе – это я тебе обещаю, что бы мне ни пришлось для этого сделать, я это сделаю.

У дяди Левана на глазах выступили слезы.

– Не волнуйся, старик! – повторил Отари и обратился к Вахтангу: – Пойдем поговорим.

Они вошли в кабинет.

– Слушай, у меня с этим ментом очень неприятный разговор получился, – начал Отари. – Надо что-то придумать. Позови ребят, посидим, покумекаем вместе.

Вахтанг тут же подошел к телефону и начал обзванивать ребят, принадлежащих к близкому окружению Отари. Всего таких было девять человек. Все они были старыми друзьями Отари, так сказать, проверенными кадрами. К сожалению, всех их в этот раз собрать Вахтангу не удалось.

Минут через двадцать приехали только трое: Георгий, Дато и Антон. Отари всех их тепло поприветствовал и, усадив, рассказал о своем визите к начальнику РУОПа.

Закончив рассказ и дав самую что ни на есть нелестную характеристику начальнику РУОПА полковнику Ушакову, Отари обвел взглядом присутствующих, ожидая их реакции. Первым нарушил молчание Георгий.

– Отари, я считаю, за такой разговор он должен ответить, причем по самому жесткому варианту, – как всегда предельно кратко высказался Георгий. Он всегда был сторонником жестких мер, за что Отари в глубине души его временами даже побаивался.

– Что значит «по жесткому варианту»? – переспросил Отари, примерно зная, о чем пойдет речь.

– Вплоть до того, что... Слушай, Отари, давай его закажем!

– Нет, – отрезал Отари, – на «мокруху» я не пойду, это исключено.

Тут слово взял Дато.

– Может быть, хорошенько припугнуть этого полковника? – предложил он. – Тоже мне – крутой нашелся!

Отари невесело рассмеялся:

– Кого пугать-то? Это тебе что, коммерсант или мент из районного отделения милиции? Ты что? Скорее он нас запугает! Давай на вещи смотреть реально.

– А у него дети есть? – неожиданно спросил Антон.

Антон был одним из тех немногих людей, которым Отари доверял практически полностью. Когда-то Антон был одним из любимых учеников Отари. Кроме силы, смелости и преданности, Антона отличали недюжинные аналитические способности, за что Отари ценил его еще больше.

Антон всегда мог реально оценить ситуацию, сказать, какие перспективы открываются в том или ином деле и каких негативных последствий стоит остерегаться.

Хотя у Антона были очень неплохие перспективы в спорте, он распрощался со спортивной карьерой два года назад, решив заняться бизнесом. К тому времени Антон как раз закончил институт физкультуры и перед ним был широкий выбор. Он сколотил небольшую бригаду из бывших спортсменов, сумев поставить под свой контроль несколько коммерческих структур. Со временем Антон несколько отошел от своего не слишком спокойного ремесла и занялся исключительно коммерцией. Однако время от времени, словно испытывая ностальгию по прошлому, он пытался решать спорные коммерческие проблемы старыми силовыми методами.

– А дети у него есть? – повторил Антон.

– Дети? – переспросил Отари. – Я не знаю. Должны быть. А что?

– А что, если детей украсть и заставить этого, как его там, Ушакова, пойти на наши условия?

Отари задумчиво взглянул в окно, оценивая предложенный выход.

– А что, Антон дело говорит! – поддержал спортсмена Вахтанг. – Единственные, кто не защищен у этой ментовской сволочи, так это его дети. Сам-то он с охраной ездит. Ты не думай, Отарик, ничего плохого мы его детишкам не сделаем! – ухмыльнулся Вахтанг, поймав на себе косой взгляд Отари. – Что мы, звери какие? Наоборот, мы будем о них очень хорошо заботиться, пальцем их не тронем. Но мы заставим этого мента играть по нашим правилам.

Отари неопределенно пожал плечами:

– Я затрудняюсь что-либо сказать по этому поводу.

– Тогда, Отари, – вновь заговорил Дато, – может быть, своих генералов подключишь? Пусть они с ним как-нибудь поговорят. А может, денег собрать, и пусть они его уберут и другого человека поставят?

– Слушай, Дато, ты будто на Центральном рынке сидишь – думаешь, что все покупается и продается. Там другой мир, менты по своим собственным законам живут, – невесело усмехнувшись, сказал Отари. – К