Прошло несколько месяцев, и мы потеряли Сережу из виду. Он почему-то перестал выходить гулять во двор. Для нас это было загадкой. Однажды, когда мы его случайно встретили и спросили об этом напрямую, Сережа сказал:

– У меня теперь другая компания. Я с другими ребятами дружу.

– Что это за ребята, откуда они? – поинтересовались мы.

– Они не с нашего двора, с соседнего.

– Ты что, с нашими врагами помирился?

– При чем тут ваши враги? Ваши враги – малышня, слизняки! – пренебрежительно сказал Сережа, сплюнув на асфальт. – Я с четырнадцатилетними дружу.

– Да ты что?

– Правда. Они приняли меня в свою компанию.

– Но они же тебя старше!

– И что из этого? Зато я многих сильнее, и они меня уважают.

А спустя несколько дней Сергей в компании четырнадцатилетних ребят появился в нашем дворе. Он по- хозяйски вошел во двор, как бы показывая свои владения. Увидев меня с пацанами, он свистнул и махнул рукой, чтобы мы подошли. Мы нехотя подошли к ребятам.

– Ну вот, – сказал Сергей, похлопав меня по плечу, – этот подойдет?

Его спутники пожали плечами.

– Тебе виднее, – сказал один из них. – Ты же у них главарь! – И парень улыбнулся ехидно.

– Ну что, пацаны, – обратился к нам Сергей, – с «ремеслухой» пойдем драться?

– С кем? – переспросил Колька.

– Да ты что! Они же все здоровые! Им по шестнадцать лет! – ахнул я.

– Но мы же не одни идем, мы с трех дворов команду набираем! Или кто-то из вас сдрейфил? – спросил Сергей.

– Нет, мы не трусим. Просто...

– Просто ничего не будет, – перебил Кольку Сергей. – Мы им наваляем!

Не знаю, в чем была причина драки между дворовыми ребятами и «ремеслухой». Для нас это так и осталось загадкой. Да и какая разница, главное – участие.

Через три дня мы собрались все вместе, с четырех дворов, включая четырнадцатилетних и пятнадцатилетних ребят. Большой колонной, вооруженные палками и дубинками, мы двинулись в сторону ремесленного училища, которое находилось рядом с Лефортовской тюрьмой.

Пересекая дворы, мы набирали еще больше ребят, крича, что идем драться. Во главе всей толпы, среди старших, шел и Сергей, помахивая небольшой свинцовой дубинкой, спрятанной в резиновую трубку.

Вскоре мы оказались у входа в училище. Это было двухэтажное серое здание типа барака. Во дворе толпилось много парней. Конечно, они были старше нас. Они были одеты в форму – почти солдатские гимнастерки с металлическими пуговицами, на фуражках – кокарды со скрещенными отбойными молотками.

Увидев нас, парни тут же сняли с себя кожаные ремни и, размахивая пряжками, бросились на нас. Драка завязалась моментально.

Я не помню, рядом с кем я был, но на меня уже посыпались удары. Силы были неравные. Ремесленников было больше, да и по возрасту и по силе они значительно превосходили нас. Вот уже заплакал Димка, упавший на асфальт, вот сильный удар по голове получил Колька – кровь текла у него из раны. Я понимал, что это просто безрассудство. Мне ремесленники ничего плохого не делали, почему же мы должны с ними драться? Но мы не могли уступать. Рассуждать было некогда.

Драка напоминала две стаи волков, которые набросились друг на друга. Вскоре невдалеке раздался свисток милиционера.

– Мусора! Атас! – крикнул кто-то из ребят. Моментально толпа рассыпалась в разные стороны, на земле остались лежать несколько пацанов, в их числе был Димка. Я подбежал к нему, помогая подняться. Димка плакал. Рубашка его была разорвана. Одной рукой он держался за живот – вероятно, получил сильный удар.

– Смотри, Колька лежит! – сказал он.

Я обернулся. Колька скорчился на асфальте. Голова его была в крови. Неужели его убили?

– Убили, убили! – громко завопил кто-то. – Разбегайся!

Из-за угла показался мотоцикл, в котором сидели три милиционера. Никакой возможности оставаться с Колькой у нас не было – нас могли забрать в отделение. Мы побежали.

Потом выяснилось, что Колька получил серьезную травму головы. Он остался жив, но пару недель лежал в больнице. Участковые ходили по дворам, переписывали ребят, интересовались, кто участвовал в драке с ремесленниками. Но никто из пацанов не сознался.

Прошло несколько дней. Вероятно, эта драка произвела на милицию и на работников домоуправления большое впечатление.

Сразу же после драки были открыты несколько кружков для подростков – духовой оркестр, рисования, разных самоделок и еще секция по поднятию тяжестей. Меня родители заставили ходить в кружок духового оркестра.

Сережка во дворе вообще перестал появляться. Позже мы узнали, что родители записали его в секцию борьбы дзюдо, которая открылась в центре города, и отец возил его туда на служебной машине. Таким образом, на определенный промежуток времени наши пути разошлись.

Прошло десять лет. И я, и Сергей отучились в школе. Встречи в нашем дворе стали очень редки. Каждый пошел своей собственной дорогой. Я поступил в техникум, окончил его. Но работать по специальности, полученной в техникуме, я не собирался. С помощью дальних родственников я устроился в один из крупных ресторанов официантом. В те времена это была одна из самых престижных и высокооплачиваемых профессий, так как официант, работавший в ресторанах системы «Интурист», помимо зарплаты, получал «чаевые» валютой. Поэтому жил я, прямо скажем, отлично.

А Сергей Мамсуров поступил в МГУ, на экономический факультет. Конечно, этому поступлению способствовала его мать, которая преподавала словесность в университете. Отец же Сергея уже получил звание контр-адмирала, что соответствует воинскому званию генерала. Все это давало Сергею возможность учиться.

Главным звеном, связывавшим нас тогда, было увлечение борьбой. Сергей все же сумел затащить меня в секцию дзюдо, в которой я стал заниматься.

Нужно сказать, что Сергей уже достиг там больших успехов. Он выполнил норму кандидата в мастера, а затем стал мастером спорта по борьбе. Я же довольствовался первым разрядом. Но участие в общих соревнованиях, а также посещение их с целью посмотреть постоянно держали нас в одной связке.

Второй точкой соприкосновения был бизнес. По тем временам, конечно, настоящего бизнеса в Советском Союзе еще не было, а все действия, связанные с частным предпринимательством, преследовались Уголовным кодексом как спекуляция. Родной дядя Сергея жил в Канаде и порой высылал в Москву разные импортные штучки. В основном это были дубленки, красивые меховые куртки, спортивные костюмы, кое-что из радиотехники – всевозможные магнитофоны «Грюндиг», «Филипс» и другие. Вот тогда Сергею и пришла мысль продавать часть этой радиотехники.

В столице тогда было два крупных комиссионных магазина, или «комка», которые охотно принимали импортную аппаратуру. Один находился в районе станции метро «Баррикадная», недалеко от планетария, на Садово-Кудринской. Второй – на Комсомольском проспекте, недалеко от метро «Парк культуры». Чаще всего приходилось бывать в комиссионном у планетария. Там была своеобразная тусовка – собирались