всех входящих и выходящих.

– О, смотри, – время от времени восклицал Мальков, – такой-то пошел. Опять нечестно заработанные бабки проматывает.

Что и говорить, у Малькова было много знакомых среди посетителей казино. Почти всех их он знал по неоднократным задержаниям и арестам.

Наконец часа через два после начала дежурства Сергей протянул бинокль Максиму.

– Вон, полюбуйся, Отари выходит!

Максим взглянул в окуляры. Возле дверей казино он увидел мужчину плотного телосложения, без головного убора. Его провожал человек, судя по униформе – служащий казино, и еще несколько бугаев, профессию которых, глядя на их бычьи шеи и бритые лбы, спутать было невозможно – это была личная охрана Отари. Пожав руку провожающему, Отари сел в джип, стоящий недалеко от казино. Во вторую машину погрузилась его охрана. Небольшой эскорт тронулся и через две-три секунды уже скрылся в темноте.

– Жми за ним! – сказал Сергей, отбирая у Максима прибор. Сам он включил рацию: – Объект покинул заведение. Направляемся за ним в район Хорошевки, – передал Мальков в штаб.

На другом конце Сергей услышал голос подполковника Рыбкина:

– Понял тебя. Сопровождайте до конечной точки.

Конечной точкой пути следования Отари оказалось не что иное, как подмосковный поселок Успенское. Проводив объект до въезда в дачный массив, оперативники подождали еще минут пятнадцать-двадцать, на случай, если Отари решит вернуться, а затем развернулись и поехали обратно в сторону Москвы.

В Австрию Отари поехал на пять дней, чтобы немного отдохнуть, навестить друзей, живущих там постоянно, а главное – получить первые проценты по нефтяному контракту с прибалтами.

Отари не жалел, что взялся за это дело. Прошло сравнительно немного времени, а он сумел не только получить свои проценты от первого этапа сделки с нефтью, но еще и умудрился с помощью некой хитроумной схемы, разработанной все тем же небезызвестным Гошей Манихиным, отодвинуть партнеров из Прибалтики.

Убедившись в том, что торговля нефтью – золотое «эльдорадо», приносящее сверхдоходы, Отари начал по отдельности уговаривать каждого прибалта уступить ему свою долю, мотивируя это тем, что нефть – дело не только хлопотное, но и опасное и им, молодым, с этим не справиться, поскольку они еще не имеют достаточно связей и авторитета и их неминуемо уберут с рынка.

Прибалты не хотели уступать свои доли, поскольку не были новичками в бизнесе и не собирались пугаться эфемерных угроз. Тогда Отари, по подсказке Гоши Манихина, пользуясь своими связями, перекрыл недавним компаньонам банковское финансирование. За помощью ничего не подозревающие прибалты бросились, естественно, к своему покровителю Отари.

Тот принял их весьма радушно и пообещал оказать всемерную поддержку и помощь, вложить в дело свои кровные деньги, но только в том случае, если прибалты отдадут ему пятьдесят процентов акций. Тогда у них останется еще по двадцать пять на каждого, и этого, по мнению Отари, должно было им хватить за глаза. Если же дорогие компаньоны не согласятся на эти условия, то сделают большую глупость, ибо в противном случае Отари им более помогать не будет и все их добро быстренько приберет к рукам чеченская «крыша».

Прибалты сразу смекнули, что Отари собирается убрать их из выгодного ему самому бизнеса. Они, вероятно, прокляли тот день и час, когда пришли к нему за помощью, но предаваться душевным эманациям было уже поздно. Оставалось только поделиться с Отари и вести себя тихо и скромно, стараясь не возбуждать в нем недобрых чувств.

Андрис с испугу за свою шкуру даже переехал на постоянное жительство в Голландию, а Костя нанял себе охрану из действующих офицеров спецназа.

Отари же как никогда был доволен собой. Дела его шли удачно, конкуренты были сломлены и подавлены. Теперь Отари прогуливался по старинным венским улочкам и радовался жизни и теплой европейской погоде, так сильно контрастировавшей с промозглой московской слякотной весной.

Сытно пообедав в дорогом ресторане с одним из старых знакомых, бывшим спортсменом и бывшим своим воспитанником, а ныне авторитетом одной из солнцевских бригад по кличке Пакет, Отари заторопился в банк, дабы проверить свои новые нефтяные счета.

В банке все прошло гладко, ему потребовалось не более тридцати минут, чтобы утрясти все формальности. Он уже спрятал в бумажник платиновую кредитку «Виза» и собрался покинуть здание банка, когда кто-то негромко окликнул его.

Отари обернулся и увидел, что к нему спешит мужчина лет сорока – сорока пяти, чья внешность была ему смутно знакома.

– Отари, не узнаешь меня? – обратился к нему незнакомец.

– Лицо вроде бы знакомо, но вспомнить не могу, – признался Отари, продолжая рассматривать мужчину.

– Помнишь – московские «Березки», ломка чеков? Это же я – Федя Банщик, ломщиком в твоей бригаде работал! – сказал незнакомец.

– Федя, это ты?! Но этого не может быть! Тебя же убили! – воскликнул Отари. Теперь он действительно вспомнил этого человека. С ним они работали некоторое время, в совсем еще недалеком прошлом.

– Как видишь, жив-здоров... Вот только место жительства пришлось сменить... – сказал Федя и многозначительно улыбнулся. – Что же мы здесь на ходу говорим?! Давай вечерком встретимся, в ресторане посидим, былые денечки вспомним!

– Договорились, – Отари достал органайзер и записал адрес названного Федей ресторана.

Вернувшись в гостиницу, он принял душ и, усевшись в мягкое кресло, погрузился в воспоминания.

Бизнесом с ломкой, или, говоря официальным языком, мошенничеством с чеками Внешпосылторга, Отари начал заниматься примерно в середине восьмидесятых годов. Такого рода мошенничеству, как и многим другим его видам, способствовала политика государства.

Дело в том, что к этому времени немало советских людей успели побывать за границей. В основном это были люди, которые работали за рубежом, так сказать, оказывая помощь развивающимся странам.

Курировало такого рода деятельность либо внешнеторговое объединение, либо объединение под эгидой Комитета внешнеэкономических связей. Люди помогали развивающимся странам строить электростанции, налаживать промышленность, проводить мелиорационные работы, заниматься строительством дорог, в общем, делать все то, о чем бедные жители развивающихся стран раньше и слыхом не слыхивали.

Зато практически все развивающиеся страны расплачивались за оказанные услуги валютой, чаще всего долларами. Деньги перечислялись советским торгпредствам, а те, в свою очередь, выделяли своим специалистам мизерную часть наличными в свободно конвертируемой валюте, которая уходила у людей в основном на еду и кое-какие мелкие покупки. Основная же часть заработной платы оседала «на книжке» во Внешторгбанке.

После того как у советского специалиста заканчивался контракт, он возвращался и снимал свои деньги со счетов, но получал он их не чистой валютой, а так называемыми чеками.

Теперь уже нельзя доподлинно сказать, кто явился изобретателем столь хитроумной системы. Быть может, была она придумана кем-то в недрах ЦК КПСС, а может, явилась продуктом длительных умственных упражнений сотрудников Совмина.

Цель проводимой операции заключалась в том, чтобы советский человек ни в коем случае не тратил драгоценную валюту за границей, пусть даже оказывая тем самым материальную помощь развивающимся странам. Это было категорически запрещено.