Люцифер ловит его одним движением, прежде чем тот успевает разбиться, а другой рукой хватает меня за запястье.

– Я что, такой страшный, Мун? – улыбается он. – Снова не можешь заснуть?

Архангел медленно отпускает мою руку.

– Я просто проголодалась, – отвечаю я, игнорируя свое учащенное сердцебиение. – До этого у меня не было аппетита.

– Это и понятно. Вечер для каждого из нас был полон событиями. – Он отходит в сторону, идет к балконам и опирается на парапет. Звезды и луна отражаются в воде.

– Когда ты решил выкупить меня? – Я следую за ним и тоже опираюсь на холодный камень. Почему Люцифер не сказал мне об этом раньше и оставил меня в неведении? Или это было внезапным решением? Я хочу услышать объяснение из его уст.

Он поворачивается ко мне:

– Я понял это в тот самый момент, когда осознал, что твой длинный язык создаст тебе много проблем в других небесных дворах.

– Значит, с самого начала. – Я ухмыляюсь, потому что мягкий тон Люцифера подсказывает мне, что он не пытается меня оскорбить. Он улыбается мне в ответ. В моем животе разгорается какое-то теплое чувство.

– Большое спасибо.

– Не за что. Я на тебя целое состояние поставил. Если бы Рафаэль избил тебя, ты, возможно, не смогла бы пройти даже первое испытание.

Я попыталась придумать какое-нибудь ехидное замечание про Сариэль, но меня не интересует то, чем они там вдвоем занимаются.

– Конечно, – говорю я вместо этого. – Невредимая я ценнее.

– Я бы не позволил им причинить тебе боль. – Люцифер протягивает руку ко мне и осторожно убирает прядь с моего лица за ухо. Его пальцы тепло скользят по моей щеке. Его грубая кожа касается моей мягкой. Прикосновение Люцифера легкое и нежное. У меня во рту пересохло от того, что он так близко. Его лицо находится в паре сантиметров от моего, и я заставляю себя смотреть ему в глаза и противостоять его внимательному взгляду.

– Какие ключи еще отсутствуют? – тихо спрашиваю я слегка дрожащим голосом, но на самом деле не ожидаю ответа. Я хочу, чтобы он продолжал прикасаться ко мне.

– Ключ постоянства, мужества и жертвенности. – Люцифер убирает руку.

– Если ты думаешь, что я – ключ мужества, мне придется разочаровать тебя, – говорю я. – Я храбрая лишь тогда, когда речь идет о моей жизни или жизни людей, которых я люблю.

– Например, Алессио? – спрашивает он. – Ты бы отдала за него свою жизнь?

– Не задумываясь.

Архангел так пристально меня рассматривает, словно я какая-то загадка, которую он хотел бы разгадать.

– Я так и думал. – Люцифер делает шаг назад, и я снова получаю возможность дышать. – Мне бы хотелось, чтобы ты чаще думала о себе.

– Ты говоришь загадками. Как такое возможно, когда моя семья в опасности?

Он отворачивается от меня и смотрит на воду.

– Иногда бывают такие моменты, когда я думаю, что лучше бы я не уговаривал Еву вкусить плод древа познания.

Такая быстрая смена темы сбивает меня с толку.

– Почему ты вообще это сделал?

Люцифер пожимает плечами:

– Потому что мне было ее жаль. Я не мог наблюдать за тем, во что ее превращает Адам. Правда, сегодня я уже не уверен в том, что мои мотивы были такими самоотверженными. Возможно, я просто был зол на Адама за то, что он сделал с Лилит. Она этого не заслуживала, но Рафаэль и Михаэль внушили ему, что отец сделал жену из его ребра, и поэтому она должна ему подчиняться. Этот идиот, конечно же, поверил в этот бред. И когда Лилит попросила его присоединиться ко мне, он выбрал путь наименьшего сопротивления и выгнал ее.

– Но ты не заставлял Еву срывать яблоко?

– Мне и не пришлось этого делать. Конечно, Ева была не такой, как Лилит, которая открыто встала на нашу сторону: у нее никогда не было воли, и она хотела освободиться. Она хотела, чтобы ее дочери стали свободными, и я указал ей путь.

– Но яблоко не освободило женщин, – говорю я ему в ответ. – Это было на самом деле лишь началом нашей зависимости.

– Вам рассказывают об этом на протяжении тысячелетий, – Люцифер улыбается мне. – Но ты ошибаешься. Если бы не яблоко, вы бы не знали разницы между добром и злом, не узнали бы мир и были бы не в состоянии принимать осознанные решения. В чем тогда был бы смысл жизни?

– Цена всего этого была достаточно высокой, – отвечаю я. Конечно, понимаю, что он имеет в виду, но не могу не поспорить с ним, чтобы чуть-чуть его позлить.

– На самом деле идея о том, что человек может жить на земле молока и меда, кажется мне куда более привлекательной, чем необходимость постоянно принимать решения, половина которых в итоге оказывается неверной.

– Молоко и мед я и так могу предоставить, – отвечает Люцифер, не позволяя мне его спровоцировать. Я делаю шаг в его сторону. Он так близко, что я вопреки здравому смыслу хочу, чтобы он еще раз коснулся моей щеки. Но архангел этого не делает.

– Тебе нужно вернуться в постель, – говорит он вместо этого таким холодным голосом, что мне кажется, будто Люцифер вывалил на меня ведро льда.

Я киваю, но не ухожу.

– Я хотела остаться тут, с вами.

Говорить об этом мне немного стыдно, но я хочу, чтобы он это знал.

– Я бы не позволил тебе уйти ни в небесный двор Михаэля, ни во двор Рафаэля, – отвечает он. – Если бы это были Фануэль или Уриэль, я бы не стал вмешиваться, но у них не было ни единого шанса, и они об этом знали. Поэтому они не делали ставок, а Габриэль, к счастью, выбрал себе в фаворитки третью участницу.

– Значит, это было чисто политическое решение?

– Разумеется. Правда, тебе не стоило так тоскливо смотреть на Кассиэля, – продолжает Люцифер свой монолог. – Он может решить, что ты его простила.

– Я не смотрела на него тоскливо.

– Все это видели, – резко отвечает он. – Ангелы – тоже мужчины, и мы не любим, когда кто-то бросается нам на шею.

– Ты специально это делаешь, не так ли? Отталкиваешь меня.

Мой взгляд скользит по его лицу, и я впервые замечаю узкий светлый шрам над его левой бровью. В каком сражении он получил это ранение? Я могла бы спросить его об этом, но лучше будет, если я завершу эту ночную встречу прежде, чем мы скажем друг другу вещи, которые не очень хотели говорить.

– Я делаю то, что лучше для всех нас, – тихо отзывается он.

– Конечно. Спи хорошо, Люцифер.

Он не удерживает меня, и некоторое время спустя я лежу на своем матрасе, завернувшись в его накидку. Теперь я хочу спать еще меньше, чем до этого. Значит, Люцифер выкупил меня лишь потому, что хотел защитить меня от себя самой, и потому, что мой длинный язык мог принести