Ну, я его и спрашиваю:
– Хорошо, дело правильное, нужное. Только где ты, Умник, свои приспособления позабыл? – Не всерьез, конечно, знаю, что от роду у него никаких приспособлений не имелось – как родили его голышом, так голышом по городу и слоняется.
– Нет их у меня, дяденька, не нужны они мне, – отвечает. – Я тут вообще временно. Уйду из города своим маршрутом.
Тут, значит, Шофер закатывается, и к нам рулит, гудок давит:
– Привет, Мусорщик! Я слышал, пополнение у тебя. Так, глядишь, и почище на улицах станет.
Взгромоздился напротив, руль крутит, глазами что поворотными сигналами перемигивается.
– Вот, – говорю, – познакомься – Умник. Умник, познакомься – Шофер.
– Виделись, – ворчит Шофер. Он Умника хорошо знает – в тот же просак попался, когда стал у Башки билетера канючить. Пассажиров, значит, обилечивать, а зайцев – ловить. Даром, что на его колымаге полтора пассажира за день проедут – уже много. Вот Умник и обилечивал. Отчего Шофер в тот же вечер опять на поклон к Башке покатил – забери, мол, его у меня.
– Я так понимаю, Шофер, – говорю меня осенившее, – Башка Умника потому всем сует, чтобы поняли – до чего хорошо нам жилось, пока Умник не появился.
Тут Умник и выдает:
– Дяденька, а вы Красную Кнопку видали?
Переглядываемся мы с Шофером. Переглядываемся мы с Чай Кофе Мед. А Умник продолжает тараторить, о том, будто ему позарез эту самую Красную Кнопку встретить надо, потому как без Красной Кнопки ему город не мил.
– И зачем она тебе, сынок? – жалостливо Чай Кофе Мед говорит, как только она и умеет, отчего каждому самым сокровенным с ней поделиться хочется.
– Хочу, тетенька, их города уйти, – говорит Умник. – Не нравится мне здесь. Я уже и стену пытался перелезть, но на ней зацепиться не за что. И копать пробовал, но там камень, ничем не пробьешь.
Мы все трое в окно и глянули, где стена высится. Отсюда глядишь – вроде не большая, переплюнуть можно. А на самом деле – ого-го! Башку придется задирать, чтобы край увидеть. Вот он, значит, куда таскался. И не лень ему было. Без колес, да без ветрил.
– А в одном документе я прочитал, – запнулся Умник, видать такое вычитал, что и словом не передать, – там непонятно сказано, но суть в том, что нужна Красная Кнопка. Потому как она знает, где находится Экстренный Вызов.
– Чего-чего? – хором говорим, а Шофер еще и гудок подпустил. – Какой такой Экстренный Вызов?
– Я же говорю, дяденьки и тетенька, непонятно там написано.
– Красная Кнопка говоришь? – Чай Кофе Мед ситечком себя по фарфору чешет, заваркой булькает. – А ведь помню я такую. Заходила когда-то с кем-то. Так, – она кофейником по медному брюху шмякает, звенеть начинает. – Как же я сразу не сообразила!
– Что? Что? Что не сообразила? – Умник аж привстал, но мы-то с Шофером Чай Кофе Мед всю жизнь знаем, помалкиваем, наблюдаем.
– Что это Экстренный Вызов вместе с ней был! И похож! Весь такой важный! Экстренный!
Тут мы, конечно, не выдержали! Шофер поинтересовался – а вместе с ними Трансмиссия не заходила? Может, даже на пару с Аккумулятором? Тоже такой важный! А я, ну, и вверни старую шуточку, от которой Чай Кофе Мед так перекосило, что она заявила – нечего нам рассиживаться, ей пора к обеду приступать, а подсобить, приспособления сменить нас никого, а Умников на всех не хватает.
До меня, конечно, и доперло, что Чай Кофе Мед не шутить шутки с Умником собиралась, не высмеивать – что с убогого возьмешь, а перехватить его в личное пользование. Попроси она у меня прямо, я, может, и согласился – хотя кто его знает, вдруг из Умника мусорщик как раз и получится, но теперь – шиш ей.
– Пошли, – говорю Умнику, – мусор сам не уберется, а чует мой совок – ночью очередное трясение случится. А про Красную Кнопку тебе эта мымра ничего не скажет, она сама ничего не знает.
Вывел я, значит, Умника на свежий ветерок, подсобил Шоферу на рулевую колонку взгромоздиться, в очередной раз пытаясь сообразить – как же он без посторонней помощи с нее скатывается, показал помощнику на тележку, и пошли мы вдоль дороги, да так лихо, что только чистая полоса после нас оставалась.
Все в Умнике не так плохо, если бы у него из приспособлений хотя бы колеса имелись. Самые простые, на резиновом ходу. А то пока он своими ногами по битой щебенке, кирпичу, стеклу взберется, я до следующего поворота успеваю доехать. Да и по нему видно – думает о чем-то Умник, и так крепко думает, что пару раз тележку не удержал, опрокинул.
И кто меня за язык тянул? Но уж очень он старался, когда не думал. А тут и Башкой не надо быть, чтобы сообразить – о чем.
– Что тебе там за городом? – как бы между прочим начинаю. – Медом мазано? Чем тут плохо?
– А вы сами, дяденька, не видите? – Умник руками разводит – вот, мол, погляди.
Гляжу.
Не вижу.
– Стекол, что ли, в домах нет? – угадать пытаюсь. – Или двери с петель слетают? Так Стекольщик не успевает переставлять, а Столяр не успевает навешивать. Дойдет и до этого места черед.
– Не дойдет, дяденька, – говорит Умник. – Умирает наш город. Потому и нас так мало становится. Скоро совсем исчезнем.
Вот тебе раз.
Вот тебе два.
– Ты, Умник, – говорю вкрадчиво, успокаивающе, – перегрелся на солнышке. Ничего с городом не случится. Как появился он, так никуда не исчезнет, ты об этом у Башки спроси. Он про город все знает. Даже про твою Красную Кнопку и Экстренный Вызов знает.
– Знает, – соглашается Умник. – Я в первый раз про них от головы и услышал.
– Как это? Ты рассказывай, но и не отвлекайся, мусорок-то в баки отвози, не стопори работу.
Обнаружил Умник, что Башка во сне разговаривает. Для меня новостью стало, что Башка все-таки спит, а то он любит с надменной мордой на всякое твое словцо поминать: я, мол, и день и ночь не сплю, все о благе нашего дорогого города думаю. Но, видать, так крепко думает, что про то и во сне болтает. Много всякого Умник из его ночной болтовни узнал, но в одно время как переклинило Башку – ночи напролет только и толкует: «Не трожь Красную Кнопку, не трожь Красную Кнопку!» Умник и просек – грозит
