– Бесполезно, – сказал он своему товарищу. – Ничего не получается. Хоть выбрасывай.
– Что это? – спросил Гай.
– Устройство, с помощью которого мы говорим со своим островом на расстоянии, – объяснил Лафрак. – Только сейчас оно не работает.
Гай кивнул, хотя не понял ровным счётом ничего. Слова Лафрака он счёл не имеющими смысла. Никакой камень, даже самый красивый, не может помочь говорить сквозь расстояние и туман…
После короткого отдыха они продолжили путь. Теперь гребли медленней, и это оставляло возможность для беседы. Гай решился задать вопрос, вертевшийся на языке всё последнее время:
– Вы сказали, что ваш остров всегда находится на одном и том же месте и пожиратель не способен с ним ничего сделать. Значит, это неподвижная твердь? Значит, есть и другие такие же места, на которых могут жить гораздо больше людей, чем помещается на Земле и на вашем острове?
Чужаки ответили не сразу.
– Я понимаю, о чём ты, – заговорил после паузы Андо. – Наш остров неподвижен, но он не то, что ты думаешь. Мы сами построили его неподвижным. И пожиратели действительно нам не страшны. На Кандии… то есть, в болоте есть неподвижная твердь. Очень далеко, на севере, и почти такая же на юге. Но жить там люди, к сожалению, не смогут. Слишком холодно. Там не растут деревья и даже трава, а болото промёрзло так, что лёд достаёт до самого дна. Там нет еды и нет жизни.
– Откуда ты это знаешь?! – воскликнул Гай.
– Я был там, – ответил Андо. – И Лафрак тоже там был.
Каждый ответ чужаков рождал множество новых вопросов, и Гая это сильно раздражало. Вместе с тем он понимал, чувствовал, что чужаки не лгут и не пытаются ничего от него скрыть. Просто им ведомо то, о чём не знает ни Гай, ни Эдвар, ни даже Бертон. Может быть, на острове чужаков Гаю станет что-то более понятно? Он на это очень надеялся.
– К тому же вы никогда не сможете туда попасть, – продолжил Андо, и Гаю показалось, что сейчас тот разговаривает с самим собой, а не с ним. – Если долго плыть на север и ли на юг – особой разницы нет, – начнутся ветра. Вначале слабые, они всего лишь разгонят туман. Но потом окрепнут так, что станут поднимать волны выше островов… собственно, никаких островов там уже нет. Эти волны легко сломают ваше судёнышко…
Пошёл дождь. Чужаки что-то сделали со своей странной одеждой, и на головах у них появились прозрачные капюшоны из материала, похожего на рыбий пузырь. Прибивая к поверхности болота, растворяя в себе туман, дождь раздвигал границы обозримого пространства, и справа впереди по курсу сквозь редеющую туманную молоку проступило тёмное пятно. Это был остров и очень большой. Размерами он не уступал Земле, а, скорее всего, намного превосходил её.
Земляне и чужаки увидели его одновременно. Гай ощутил, как под ударами рулевого весла Лафрака их судно развернулось в направлении острова и протестующе воскликнул:
– Туда нельзя!
– Почему? – Лафрак и Андо смотрели на него непонимающе.
– Гребите скорее! Прочь отсюда!
Эдвар прекрасно понял, чего испугался Гай. Он вонзил своё весло в воду изо всех сил, словно кинжал в брюхо придонника, но чужаки медлили, и судно, вместо того чтобы помчаться в нужном направлении, пошло по кругу, ещё больше разворачиваясь носом в сторону острова. В этот момент траггл, пленник чужаков, ожесточённо завертелся, пытаясь освободиться от сковывающих его пут, а потом испустил оглушительный, переливчатый вопль.
– Заткните ему пасть! – Гай тоже уже не сдерживал крика.
Андо бросился к пленнику, на ходу доставая из своего мешка какую-то тряпку, но было уже поздно. Вмиг обострившимся зрением Гай различил, как от тёмной массы острова отделились светлые стрелки челноков.
– Скорее на вёсла! – снова закричал Гай. – Это остров лягушек. Они нас заметили!
Их судно наконец-то помчалось вперёд. Гребли все, включая Гунду с Ривой, тоже схвативших вёсла. Пленная лягушка теперь кричала не переставая, в её крике Гай слышал злобное торжество и страшно жалел, что не может дотянуться до вопящей твари веслом. Да на это и не было времени. Однако все их усилия не позволяли оторваться от преследователей и скрыться в тумане. Напротив, бросая через плечо взгляд назад, Гай видел, что узкие челноки лягушек, в каждом из которых сидело не менее шести гребцов, постепенно приближаются. Челноков было около десятка – догоняющие превосходили в силах многократно, и Гай понял, что очень скоро настанет время последней битвы в его жизни. Он не слишком надеялся на помощь чужаков: может, их оружие и отличалось от кинжалов и стрел землян и лягушек, но судя по чрезвычайно встревоженным лицам Лафрака и Андо, которые гребли, не жалея сил, они и сами предпочитали сражению бегство.
Пленная лягушка замолчала, но только потому, что с челноков преследователей ей ответили такие же мерзкие голоса. Судно Гая и лодки врагов разделяло сейчас расстояние, не превышающее трёхсот шагов, и оно постепенно сокращалось.
– Мы не сможем уйти от них! – закричал Гай. – Не стоит тратить силы. Будем сражаться.
Эдвар бросил весло одновременно с ним. Спустя время, равное всего лишь трём вздохам, Гай, Эдвар и женщины стояли на помосте с оружием в руках, готовые к сражению. Чужие соображали медленнее, но и они скоро встали рядом. Лягушки поняли, что добыча уже не надеется спастись бегством. Их лодки замедлили ход. Большинство гребцов положили вёсла и достали своё оружие. Они не торопились, потому что исход схватки был для них очевиден. Для Гая – тоже. Вопрос для него состоял лишь в том, чтобы продать свою жизнь как можно дороже.
Передняя, обогнавшая других, лодка лягушек затормозила, дожидаясь товарищей. Отставшие лодки неторопливо подходили, выстраиваясь в линию атаки полумесяцем, обращённым концами вперёд. Нападать будут со всех сторон, понял Гай. На некоторое время над болотом установилась тишина. Молчали люди, молчали лягушки. Лишь пленный траггл негромко всхрапывал и возился, не прекращая попыток освободиться от пут.
Видимо, напряжение перед схваткой стало причиной того, что никто – ни люди, ни лягушки – не услышали первого всплеска справа от места будущей схватки. Но всплеск повторился, а вслед за ним ещё и еще. А потом пространство болота между судном Гая и преследователями закипело, покрываясь пеной.
– На вёсла! – заорал Гай, первым сообразивший, что происходит.
Стая самцов-придонников – огромных и мощных, двигалась в поисках самок и пищи. И запах еды они ощутили, вырываясь за ней на поверхность. Лягушки тоже увидели и оценили опасность, гребцы вновь схватились за вёсла, однако повезло не всем. Левый фланг преследователей был мгновенно
