9

Плющ, опавшие листья и нечистоты, скопившиеся за долгие годы, приглушили шаги путников. На дальнем конце дороги темнел лес, поглотивший дома на окраине. Деревья уже проросли сквозь крыши, а их искривленные стволы обвили дымоходы. Будь у Лукаша более живое воображение, он бы сказал, что лес пытается задушить все признаки жизни, попадающиеся на пути. Но образное мышление присуще романтикам, а Лукаш был прагматиком до мозга костей.

Он держал руку на винтовке: вряд ли он еще когда-нибудь воспользуется мечом.

– Знаешь, – сказал Кожмар низким голосом с каким- то странным надрывом, – они убили стржиг, а стржиги убили их.

Лукаш не сразу понял, что он имеет в виду тела на кладбище.

– Это что, поэзия? – сухо спросил он.

– Лукаш, – пробормотал Кожмар. – Если стржиги и те несчастные поубивали друг друга… то кто их всех закопал?

Лукаш не ответил, но по его спине пробежали мурашки.

Чем быстрее он найдет Францишека – тем лучше. Если повезет – он отыщет брата в лесу, потому что возвращаться в горы Лукашу не хотелось. Тогда они с Францишеком выберутся из этого проклятого места и вернутся в Градув. Мечта Францишека наконец-то исполнится, и он сможет бросить охоту на драконов, ведь теперь и его младший брат остался не у дел. Кроме того, в сейфах Королевского банка Велоны у них хранилось столько драконьего золота, что они смогли бы жить в роскоши до конца своих дней.

Кожмар потянул свою лошадь за уздцы. Почти в самом конце ряда домов, в щели между ставнями, мерцал свет.

– Там…

Лукаш подогнал Крула, заставив коня въехать на крыльцо. Деревянные ступеньки опасно затрещали под тяжелыми копытами, но Лукашу было не до того. Он схватил винтовку и направил ее на дверь.

– РЫБАК!

Его крик спугнул голубей, и белая орлица слетела с карниза, чтобы поймать одного из них прямо в воздухе.

– РЫБАК! – повторил Лукаш. – Это Лукаш Смокуви, и ты должен мне чертову кучу объяснений!

Никакого ответа. Это казалось невозможным. Шесть лет, и он был все еще жив… и он солгал.

Лукаш спрыгнул с коня и начал барабанить в дверь с такой силой, что она заходила ходуном, чудом удерживаясь на прогнивших петлях.

– ОТКРЫВАЙ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ, РЫБАК.

Позади него спешился Кожмар. С выражением утонченной брезгливости он аккуратно привязал поводья своей лошади к липкой коновязи и с сомнением посмотрел на орлицу, хрустящую останками голубя на крыше дома.

Лукаш снова стукнул кулаком по двери. «Этот обманщик, мошенник…»

– РЫБАК, ОТКРОЙ ДВЕРЬ.

Внутри было тихо. Лукаш отступил на шаг и задрал голову, глядя на второй этаж. Весь дом опасно кренился набок. Молодой человек поднес ладони ко рту и заорал:

– РЫБАК! ОТКРЫВАЙ, МЕРЗКИЙ ЛЮБИТЕЛЬ СТРЖИГ, БАННИКОВО ОТРОДЬЕ…

– Погоди, – лениво вмешался Кожмар. – На твоем месте я бы не стал так грубить…

Дверь распахнулась.

– ЛЮБИТЕЛЬ СТРЖИГ? – проревел голос внутри.

В дверном проходе появился человек, его лицо оставалось скрытым в тени. Кожмар побледнел, но Лукаш был слишком зол, чтобы испугаться.

– Я уже надеялся, что ты там помер, – прорычал он.

– Тебе страшно повезло, что ты не выбил мою дверь, юный Смокуви, – сказал Якуб Рыбак. В полутьме мерцал один глаз. Голос Якуба сильно изменился с тех пор, как Лукаш видел его в последний раз: раньше он был мягким и немного шепелявым. – Иначе я бы вырвал тебе зубы один за другим.

Как и весь остальной дом, эта дверь держалась на одном только честном слове.

– Да, конечно. – Лукаш стукнул по двери, и верхняя петля со звоном упала на пол. – Я могу просто дунуть, и эта хибара развалится на куски.

Его слова звучали отрывисто, словно выстрелы. Рыбак не ответил. Он медленно вышел из тени, ступив на залитое лунным светом крыльцо. Лукаш отступил на несколько шагов, чуть не врезавшись в Кожмара.

Младший Смокуви сомневался, что они с его новым знакомым станут лучшими друзьями, но, по крайней мере, он был не один. Кроме того, благородный господин носил звание майора. Это ведь что-то да значит?

– Чего ты хочешь, Лукаш Смокуви? – спросил Рыбак.

Лукаш не сразу подобрал нужные слова.

Борода и волосы Якуба отросли до груди, но не могли спрятать его лицо, обезображенное пятью огромными шрамами. Остатки века болтались над пустой глазницей. Даже его рот исказился, и часть зубов была видна, когда он смыкал губы. Жуткие шрамы выглядели так, словно дикое животное провело по его лицу лапой с выпущенными когтями.

– Все рассмотрел?

Лукаш понял, что таращится на Рыбака.

Якуб развернулся и исчез в полутьме дома. Смокуви бросил взгляд на Кожмара, стоящего позади. Он не был уверен почему: может, слишком привык к присутствию Францишека? Может, лицо Рыбака напомнило ему о Генрике и о василиске и на мгновение он забыл, что его братьев больше нет рядом.

Может, он забыл, что они мертвы.

– Иди, – сказал Кожмар. – Я сразу за тобой.

Когда Лукаш не сдвинулся с места, Кожмар распахнул свой мундир, демонстрируя два дорогих револьвера.

– Больше оптимизма, лейтенант.

Лукаш снял с плеча винтовку и последовал за Рыбаком.

Несмотря на дождь и туман, внутри дома было сухо, как в пустыне. Пол скрипел под ногами, а воздух так нагрелся от огня в камине, что от его недостатка влаги стягивало кожу. Рядом с камином на жердочке сидела белая орлица. Лукаш поднял голову и уставился на потолочную балку, которая выглядела крайне ненадежно.

Повсюду были разбросаны листы пергамента. Покрытые коричневой пылью, они лежали на трехногом столе, на подоконниках и даже в умывальнике. Листы с непросохшими чернилами висели на бельевых веревках, растянутых по всей кухне. Лукаш и так был слишком высок для этого дома, а из-за подсвеченных огнем полупрозрачных страниц ему пришлось согнуться почти вдвое.

С точки зрения младшего Смокуви, Рыбак совершенно зря набил камин свежими поленьями, после чего огонь взревел с новой силой. На Якубе не было ничего, кроме штанов, и, судя по всему, за все эти шесть лет с их последней встречи он ни разу не помылся.

– Добро пожаловать, – сказал Рыбак, не оборачиваясь.

Лукаш не почувствовал особого гостеприимства.

Он бросил взгляд на Кожмара, который положил руку на бедро, поближе к пистолету.

– Тут, эм… – Лукаш пытался подобрать подходящее слово. Запах копоти и пота был почти невыносимым. – Тут, эм, очень…

– Огнеопасно, – подсказал Кожмар.

Отдельные страницы были покрыты плотными рядами